Иосиф Александрович Дмитриев (Иосиф Трер [tˈrer]) (27 июня 1947, дер. Юськасы, Цивильский район, Чувашская АССР, РСФСР, СССР — 20 ноября 2018[2][3]) — чувашский театральный режиссёр, актёр, этнотеатровед, педагог, драматург, поэт, переводчик, идеолог возрождения чувашской традиционной религии.
Заслуженный деятель культуры Республики Казахстан (2010), Заслуженный деятель искусств Чувашской республики (2012).
Родился 27 июня 1947 года в чувашской деревне Юськасы Цивильского района Чувашской АССР. Окончил актёрское отделение Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии (курс Аркадия Кацмана) в 1972 году, Московский государственный институт театрального искусства им. А. В. Луначарского (ГИТИС) в 1980-м (курс Юрия Завадского).
Создал образ Михаила Сеспеля в кинофильме «Сеспель», снятом в 1970 году на киностудии им. А. Довженко[4] по одноимённому роману Юрия Збанацкого. Работал актёром в Чувашском государственном академическом драматическом театре (ЧГАДТ) (1972—1975 гг.), режиссёром-постановщиком в Чувашском ТЮЗе (1980—1984, 1987—1989 гг.), заведующим актёрским отделением Чебоксарского музыкального училища (1984—1987 гг.). Режиссёр-постановщик спектаклей: в ЧГАДТ «Кěре кěрсен» (по пьесе «Осенний сад» Л. Хелман, 1979), «Пěчěк хула камичěсем» (по пьесе «Провинциальные анекдоты» А. В. Вампилова, 1979), в ТЮЗе — «Ялта» по пьесе Ф. П. Павлова (русск. «В деревне», 1982) и др.
В период 1989—1996, 1999—2002 гг. работал научным сотрудником отдела искусствоведения НИИ ЯЛИЭ (ЧГИГН). Является исследователем чувашского народного и профессионального театрального творчества, традиционной чувашской религии, народной зрелищной культуры. Автор нескольких научных статей и монографии «Этнотеатральные формы в чувашском обряде» (1998).
В период 1996—1999 гг. — главный режиссёр Русского драматического театра им. М. Горького и руководитель курса актёрского мастерства и сценической речи в музыкальном училище (Астана, Казахстан). 2002—2011 гг. — режиссёр Акмо́линского областного русского драматического театра, и одновременно руководитель актёрского отделения в Кокшетауском колледже культуры им. Акана Серэ (Кокшетау, Казахстан). В казахских театрах были поставлены: «Вишнёвый сад» и «Чайка» А. П. Чехова, «Хан Кене» Мухтара Ауэзова.
С 2011 года — режиссёр в Чувашском ТЮЗе, доцент Чувашского государственного института культуры и искусств. Постановки этого периода в ТЮЗе: «Кирек ӑҫта та пӗр хӗвел» («Андеграунд») А. Пӑртта, «Суя пурнӑç» («Лгунья») М.Мэйо и М.Эннекена, «Ромео и Джульетта» У. Шекспира, «Уйӑх ҫинчен ӱкнӗскер» («Упавшая с Луны») Л. Свенссона, «Ама кайӑк ҫулӗпе» («По следам Первоптицы», 2012), «Чӗрӗ Сӑмах» («Творящее слово», 2013). С 2012 года также являлся драматургом («Ама кайӑк ҫулěпе», «Чӗрӗ Сӑмах»).
Стихотворения и проза Иосифа Трера публиковались в республиканской периодике (с 1971 года), в коллективных сборниках «Утӑм» (русск. «Шаг», 1990) «Ҫул курӑкӗ» (русск. «Подорожник», 1993) и др. С 2000 года занимался переводами поэзии и драматургии со шведского и норвежского языков; перевёл поэму Харри Мартинсона «Аниара» (совместно с Г. Айги и Е. Лисиной), поэму Кристиана Лундберга «Всё и это счастье из Ничто», пьесу Лукаса Свенссона[швед.] «Упавшая с Луны» (шв. Fallna från månen, 2002), стихи Карла Микаэля Бельмана, Эрика Бергквиста, Ларса Бекстрёма[швед.], Хокана Санделя[швед.], Гуннара Вэрнесса, Анны Халльстрём[швед.], Пера Хельге[швед.], Тура Ульвена. Стихотворения Иосифа Трера переводились на русский и шведский языки.
Иосиф Дмитриев являлся не только исследователем дохристианской чувашской религии «Ваттисен йăли». В начале 1990-х гг. он был основным ответственным за её возрождение в деятельности национальной партии «Чувашский национальный конгресс (ЧНК)». При этом он считал, что «нельзя спешить с возрождением старочувашской веры, сначала следует составить канон, выверенный текст верований, догматики и обрядов, а уж потом предлагать народу. Тогда следует приступить к созданию жёсткой дисциплинированной церковной организации наподобие римского католицизма». В 1992 г. принимал участие в серии теледебатов с наиболее авторитетным православным священником чувашом Ильёй Карлиновым о том, чья вера лучше, по мнению националистов, победителем вышел Дмитриев[5][6].
Его сподвижник по национальному движению А. П. Хузангай писал:
После ухода из театра И. Трер заинтересовался архетипами чувашской мифологии и истинной чувашской веры (дохристианского чувашского монотеизма), и в его стихотворениях мы часто можем встретить его собственные реконструкции тех или иных чувашских архетипов. Его стихи зачастую можно воспринимать как авторское переложение чувашских молитвословий, языка заклинаний, заговоров, проклятий и т. д. В начале 90-х, когда в Чувашии, как и повсеместно в национальных республиках России, активизировались национальные процессы и само национально-демократическое движение, И. Трер посредством поэтического слова, участия в дискуссиях, акциях был одним из последовательных сторонников того, что не совсем удачно называлось «национальным возрождением». «Возмутителей спокойствия» было не так много на чувашской политической и культурной авансцене, но Трер был среди них. Он все глубже открывал для себя истоки чувашской веры и в конце 1993 года даже участвовал на радио и телевидении в дебатах с православными священниками по вопросу о вере. Публиковались его стихотворения в чувашской периодике. Его поэзия как бы развивалась между полюсами открытого исповедального лиризма и заклинательного слова жреца-шамана. Как исследователь народного и профессионального театрального творчества, он опубликовал в 1998 г. монографию «Этнотеатральные формы в чувашском обряде». Живое (звучащее) поэтическое слово, сопровождаемое пением чувашских народных песен, — это тот жанр публичного действа, в котором И. Трер не знает себе равных. Иосиф Трер — это разнообразная личность. Игра как язык определяет эту множественность творческих перевоплощений (актёр, режиссёр, поэт, певец, религиовед, шаман?) Трера как чувашского культурного героя нашего времени.— Хузангай А. П. Между Сциллой и Харибдой: проект будущего для культуры чувашской нации // Республика. – 2001. – 28 нояб. (№ 95—96). – С. 11
После ухода из театра И. Трер заинтересовался архетипами чувашской мифологии и истинной чувашской веры (дохристианского чувашского монотеизма), и в его стихотворениях мы часто можем встретить его собственные реконструкции тех или иных чувашских архетипов. Его стихи зачастую можно воспринимать как авторское переложение чувашских молитвословий, языка заклинаний, заговоров, проклятий и т. д. В начале 90-х, когда в Чувашии, как и повсеместно в национальных республиках России, активизировались национальные процессы и само национально-демократическое движение, И. Трер посредством поэтического слова, участия в дискуссиях, акциях был одним из последовательных сторонников того, что не совсем удачно называлось «национальным возрождением». «Возмутителей спокойствия» было не так много на чувашской политической и культурной авансцене, но Трер был среди них. Он все глубже открывал для себя истоки чувашской веры и в конце 1993 года даже участвовал на радио и телевидении в дебатах с православными священниками по вопросу о вере. Публиковались его стихотворения в чувашской периодике. Его поэзия как бы развивалась между полюсами открытого исповедального лиризма и заклинательного слова жреца-шамана. Как исследователь народного и профессионального театрального творчества, он опубликовал в 1998 г. монографию «Этнотеатральные формы в чувашском обряде». Живое (звучащее) поэтическое слово, сопровождаемое пением чувашских народных песен, — это тот жанр публичного действа, в котором И. Трер не знает себе равных. Иосиф Трер — это разнообразная личность. Игра как язык определяет эту множественность творческих перевоплощений (актёр, режиссёр, поэт, певец, религиовед, шаман?) Трера как чувашского культурного героя нашего времени.