В 1920—1930-х годах началось планомерное исследование башкирского разговорного языка. В 1930-х — 1950-х годы XX века в башкирском языке выделялись три территориальных диалекта — восточный (северо-восточный, куваканский, северо-западный (западный) и южный (луговой, юрматынский), а также семь наречий (говоров), которые классифицировались по фонетическому признаку ([һ]—[ҫ], [ҫ], [һ], [ҙ], [с], [п]—[т])[2]. Выделение трёх диалектов поддерживал один из основоположников башкирского языкознания — Н. К. Дмитриев[3]. Одной из первых работ в систематическом изучении диалектов и говоров башкирского языка стала монография Т. Г. Баишева «Башкирские диалекты в их отношении к литературному языку», где автор также делит башкирский язык на три территориальных диалекта и по фонетическим признакам — на 7 наречий, по этим классификациям язык уршакских башкир относился к южному диалекту и наречию «ҫ»[4][5].
С. Ф. Миржанова в своём труде «Южный диалект башкирского языка» в состав южного диалекта включала три больших говора — ик-сакмарский, средний и дёмский[6]. Н. X. Ишбулатов в монографии «Башкирский язык и его диалекты»[7] относит язык башкир, которые проживают в бассейнах рек Дёма, Уршак и в нижнем течении реки Караидель (Уфы), а также язык башкирСамарской и Саратовской областей к дёмскому говору южного диалекта. В то же время диалектологи отмечают, что язык башкир бассейна реки Уршак отражает некоторые особенности среднего и ик-сакмарского говоров[1].
В 2010 году диалектологом Р. Ш. Алсынбаевой была защищена кандидатская диссертация на тему «Уршакский говор башкирского языка», где утверждается, что уршакский говор сохранил многие архаичные формы, а также, что данный говор очень тесно связан с дёмским, ток-суранским и иргизо-камеликским говорами южного диалекта[1].
сохранение архаичных форм употребления гласных [о], [ө], [ә], который связывает говор с древнетюркским языком рунических памятников и говорами северо-западного диалекта: диал. то[ҡ]мас — лит. т[у]ҡмас (домашняя лапша), диал. ғ[ө]м[ө]р — лит. ғ[ү]мер (жизнь), диал. с[ө]прәк — лит. с[е]прәк (тряпка), диал. т[ө]йәү — лит. т[е]йәү (грузить) и др.
соответствия звуков [ө] ~ [е], [ә] ~ [и], [е] ~ [и], [э] ~ [е]: диал. т[и]рәҙә — лит. т[ә]ҙрә (окно), диал. ф[и]рештә — лит. ф[ә]рештә (ангел), диал. [э]йән — лит. [е]йән (внук) и др. Иногда наблюдается обратное явление.
в некоторых словах наблюдается соответствия звуков [у] ~ [о], [ә] ~ [ө], которые более характерны для дёмского говора: диал. т[о]рпоша — лит. т[у]рпыша (полог), диал. к[ә]керт — лит. к[ө]көрт (сера) и др.
переход монофтонгов в дифтонгические сочетания: диал. шүрәл[ей] — лит. шүрәл[е] (леший), диал. ҫ[ыу]ған — лит. һуған (лук) и др.
В области морфологии специфику говора составляют[1][8]:
употребление существительных с аффиксом принадлежности 3 лица -ҫы/-ҫе в винительном падеже в диалектной форме -ҫы+ны/-ҫе+не: диал. балаҫыны — лит. балаһын (ребёнка), диал. инәҫене — лит. әсәһен (матери), диал. эсәгеҫене — лит. эсәген (кишки) и др.
употребление глаголов будущего времени с аффиксом -ар/-әр в уршакском говоре вместо литературного -ыр/-ыр/-ер (см. таблицу).
выражение превосходной степени усилительной частицей шыр и словами зәһәр, хәшәрәт, йәһәннәм, зәрә, хәтәр — лит. бик яҡшы (очень, превосходный): зәһәр//зәәр йаулыҡ (превосходный платок), шыр тоҙ (слишком солёный), йәһәннәм күп (очень много), зерә йахшы (очень хорошо), хәтәр уңған (очень хорошо уродилась) и др.
параллельное употребление наречий времени с аффиксом -генәк, -нә: диал. кисәгенәк//кисәнәк — лит. кисәнән бирле (со вчерашнего дня, вчера) и др.
преимущественное употребление формы личных местоимений диал. беҙең — вместо лит. беҙҙең (у нас, наш), диал. ҫеҙең — вместо лит. һеҙҙең (ваш), диал. миә — вместо лит. миңә (мне) и др. Кроме того, местоимения разных разрядов используются в краткой форме: диал. быҫы — лит. быныһы (этот), диал. ҡаҫылай — лит. ҡайһылай (как) и др.
образование неопределенных местоимений при помощи аффиксов -ҡай/-кәй: нәрҫәкәй? (что?), әллә нәрҫәкәй (что-то), әллә ҡаҫылай (как-то).
образование инфинитива от глаголов с основой на согласные при помощи аффиксов -арға/-әргә: диал. осарға — лит. осорға (летать), диал. тотарға — лит. тоторға (держать), диал. көләргә — лит. көлөргә (смеяться) и др.
Употребление глаголов будущего времени с аффиксом -ар/-әр в уршакском говоре вместо литературного -ыр/-ыр/-ер
Единственное число
Множественное число
Лицо
диал.
лит.
диал.
лит.
1-е лицо
тотарым
тотормон (поймаю)
тотарбыҙ
тоторбоҙ (поймаем)
2-е лицо
тотарҫың
тоторһоң
тотарҫыҙ
тоторһоғоҙ
3-е лицо
тотар
тотор
тотарлар
тоторҙар
Вопросительному местоимению нимә (что) литературного языка в говоре соответствуют формы: ней, нәмә, нәҫтә, нәҫтәкәй, нәрҫә, нәрҫәкәй.
Аффиксы принадлежности -еҫе/-ҫе соединяют собирательные числительные: береҫе//берҫе (один), берҫе көн (послезавтра), берҫе//береҫе йуҡ (нет ни одного) и др.
Лексика
Основу словарного запаса уршакского говора составляет общебашкирская лексика, которая бытуют во всех тематических классах. В говоре обнаруживается слой лексики, общей для него, дёмского, среднего и частично ик-сакмарского говора южного диалекта башкирского языка. Однако максимальное взаимопроникновение лексики наблюдается в уршакском и дёмском говорах, так как их носителями являются представители башкир племени мин. Существование общих с ток-суранским говором и языком башкир бассейна реки Камелик с уршакским говором диалектизмы, также объясняются родственными отношениями и взаимосвязью родов и племён в прошлом[1].
В словарном составе говора также выделяется группа лексем, общих для него и говоров северо-западного диалекта, в первую очередь, караидельского. Кроме того в уршакском говоре есть общий пласт лексики, которая характерна для говоров восточного диалекта башкирского языка. В говоре используются несколько древнетюркских, монгольских, финно-угорских лексем[8].
