Так же, как и глаголы, существительные могли быть тематическими (у которых между основой и окончанием был соединительный гласный *-o-, чередующийся с *-e-) и атематическими (у которых этого гласного не было)[3][4].
Строение существительных можно выразить формулой «корень (+ суффикс1…суффиксn) + окончание». Приставок в праязыке не существовало[5].
Традиционно для праиндоевропейского существительного реконструируется три рода: мужской, женский и средний, как в индоиранских, кельтских, италийских, германских, славянских и древнегреческом языках. В то же время в анатолийских языках было только два рода — общий и средний[6]. Существуют две гипотезы, объясняющие такое упрощение. Согласно первой, в анатолийских языках произошло упрощение более древней трёхродовой системы. Согласно второй, двухродовая система анатолийских языков древнее трёхродовой других индоевропейских языков[7]. Вторая гипотеза (выдвинута А. Мейе) предполагает, что первоначально праиндоевропейский язык был языком активной типологии и что в нём были неодушевлённый и одушевлённый роды, а после отделения анатолийских языков второй распался на мужской и женский[2][8].
Особое место в системе праиндоевропейского существительного занимали собирательные существительные, обозначавшие множество, понимаемое как целое. Глаголы при собирательных существительных ставились в единственное число. Например, др.-греч.πάντα ῥεῖ «всё течёт» (дословно «все течёт»), лат.pecunia non olet «деньги не пахнут» (дословно «деньги не пахнет»)[13].
именительный падеж обозначал в основном тему предложения;
родительный падеж имел партитивное и притяжательное значения, а также выражал несогласованное определение;
дательный падеж служил для обозначения косвенного дополнения;
винительный падеж. Основной функцией винительного падежа было обозначение прямого дополнения при переходных глаголах. Кроме того, аккузатив служил для обозначения направления или временно́го отрезка (ср. рус.всю ночь);
звательный падеж служил для обращения к слушателю. Поскольку звательный падеж существовал как отдельная форма только в единственном числе, и то не во всех типах склонения, то там, где он как отдельная форма отсутствовал, его функции брал на себя именительный падеж;
творительный падеж обозначал то, что сопровождает действие (орудие; место, где действие осуществляется; лицо, которое при действии присутствует);
местный падеж обозначал место действия;
отложительный падеж служил для обозначения места, в котором глагольное действие началось. В переносном значении аблатив обозначал происхождение или причину.
Отложительный падеж имеет особое окончание только в единственном числе тематических основ, в единственном числе атематических основ он совпадает с родительным, а во множественном числе всех существительных — с дательным[21][22].
В двойственном числе три формы обслуживают восемь падежей (одна для именительного, винительного и звательного, вторая для родительного и местного, третья для дательного, творительного и отложительного)[9][11].
У существительных среднего рода формы винительного и звательного падежей всегда совпадают с формой именительного[23].
Все падежи принято делить на сильные (именительный, звательный, винительный в единственном и двойственном числах, в некоторых парадигмах также местный) и слабые, в соответствии с местом ударения и аблаутом[24][25].
Генезис падежных окончаний
Существуют две теории возникновения богатой именной флексии в праиндоевропейском языке: агглютинации и адаптации. Согласно первой, падежные показатели первоначально были послелогами, которые затем срослись с основой существительного. Согласно второй, разные основы, образованные от одного корня, образовали парадигму и обрели падежные функции[26].
Хронологически сильные падежи, для которых характерна полная ступень аблаута, вероятно, старше прочих[27].
В качестве именительного падежа существительных несреднего рода сперва служила форма с нулевым окончанием, к которой позднее был присоединён элемент *h1es[29].
Типы склонения
Подобно спряжению глаголов, в склонении существительных можно выделить два больших формальных класса — тематический, характеризующийся наличием между основой и окончаниями особого форманта *-o-, и атематический, где такой формант отсутствовал[30].
Тематический
Тематические существительные отличаются от всех прочих особыми окончаниями, наличием особого тематического гласного *-o-, чередующегося с *-e-, отсутствием аблаута в корне и отсутствием изменения места ударения в парадигме. Как правило, по тематическому склонению изменялись существительные мужского и среднего родов, значительно реже — женского (например, *snusos «сноха», *bʰāĝos «бук»). Хронологически, видимо, тематическое склонение возникло позже, чем атематическое, и являлось самым продуктивным типом склонения в праиндоевропейском языке[31][32].
Окончания тематического склонения, как правило, представляют собой слияние тематического гласного с окончаниями атематического склонения (например, в дательном падеже единственного числа *-o-ei > *-ōi), однако имеются и особые окончания[33].
Склонение тематических существительных на примере слова «волк» (для хеттского antuḫšaš «человек»)[34][35][36][37]:
Склонение существительных среднего рода отличается от мужского только окончаниями именительного и винительного падежей[41].
Атематические
На -u-
Склонение существительных на *-u- на примере слова «сын» (для греческого πῆχυς «предплечье», для латыни manus «рука», для хеттского pankuš «собрание»)[42][43][44]:
Склонение существительных на *-i- на примере слов «овца» (для санскрита, древнегреческого и литовского), «гость» (для старославянского и готского, в латыни имеет значение «враг») и «зерно» (для хеттского)[42][47][48]:
Первоначально в компаративистике существительные склонения на *-ā- считались вокалистическими, подобно тематическим. Однако ларингальная теория продемонстрировала, что *ā в праиндоевропейском восходит к сочетанию гласного с «ларингалом» (*eh2), таким образом, основы на *-ā- изначально являлись консонантными[50][51].
Отличительными особенностями данного типа склонения являются отсутствие окончания *-s в именительном падеже единственного числа и отсутствие аблаута в суффиксе[52]. Поскольку тот же суффикс *-ā < *-eh2 в праиндоевропейском использовался для образования собирательных форм существительных, это дало основания полагать, что существительные на *-ā являются переосмыслением собирательных форм как форм единственного числа[53].
Склонение существительных на *-ā- на примере слов «лошадь» (для санскрита и латыни), «страна» (для греческого), «дар» (для готского), «рука» (для старославянского и литовского)[54][55]:
Гетероклитическим называют склонение существительных, для которых характерно наличие суффикса *-r в сильных падежах (именительном и винительном) и суффикса *-n- в слабых падежах. Этот тип склонения широко представлен в хеттском, в отдельных случаях такое склонение сохранилось в латыни, древнегреческом и санскрите. По гетероклитическому склонению изменялись такие слова, как *jēkʷṛ «печень», *wodṛ «вода», *wesṛ «весна», *pexwṛ «огонь». Существовало также одно слово с гетероклитическим чередованием суффиксов *-l/*-n- — *soxwḷ «солнце»[60].
Аблаутно-акцентные классы
В 1926 году Х. Педерсен выделил у праиндоевропейского существительного два аблаутно-акцентных класса: с ударением на тематической гласной в номинативе и аккузативе, на окончании в остальных падежах (в современной терминологии «гистеродинамический») и с ударением на корне в номинативе и аккузативе, на тематической гласной в остальных падежах (в современной терминологии «протеродинамический»)[61].
Д. Адамс и Дж. Мэллори выделяют также акростатический класс (ударение всегда на корне) и голокинетический (ударение на корне в номинативе и аккузативе, на окончании в остальных падежах)[62].
протерокинетический (протеродинамический)
голокинетический (голодинамический)
гистерокинетический (гистеродинамический)
акростатический
И. п.
*h2óiu «жизнь»
*póntōh2s «путь»
*ph2tḗr «отец»
*bhréh2tēr «брат»
Р. п.
*h2ióus «жизни»
*pņth2ós «пути»
*ph2trós «отца»
*bhréh2tŗs «брата»
М. Мейер-Брюггер выделяет три класса с неподвижным ударением — акростатический (с ударением на корне), мезостатический (с ударением на суффиксе) и телевтостатический (с ударением на окончании) — и четыре класса с подвижным ударением: протерокинетический (ударение на корне и тематической гласной), гистерокинетический (ударение на тематической гласной и окончании), амфикинетический (ударение на корне и на окончании) и голокинетический (ударение на корне, тематической гласной и окончании)[63].
Для тематических существительных было больше характерно постоянное ударение в парадигме, а для атематических — подвижное[64].
↑Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 168.
↑ 12Тронский И. М. Общеиндоевропейское языковое состояние. — М.: УРСС, 2004. — С. 66. — ISBN 5-354-01025-X.
↑ 12Beekes R. S. P. Comparative Indo-European linguistics: an introduction.. — Amsterdam — Philadelphia: John Benjamin’s Publishing Company, 2011. — P. 185.
↑Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 32—33. — ISBN 978-80-7308-287-1.
↑Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 169.
↑Тронский И. М. Общеиндоевропейское языковое состояние. — М.: УРСС, 2004. — С. 69. — ISBN 5-354-01025-X.
↑Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 34. — ISBN 978-80-7308-287-1.
↑Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 36—37. — ISBN 978-80-7308-287-1.
↑Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. — New York: Oxford University Press, 2006. — P. 23.
↑Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 265—273.
↑Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 35—37. — ISBN 978-80-7308-287-1.
↑Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. — М.: УРСС, 2003. — С. 170.
↑Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. — New York: Oxford University Press, 2006. — P. 41—42.
↑Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. — М.: УРСС, 2003. — С. 191—196.
↑Красухин К. Г. Введение в индоевропейское языкознание. — М.: Академия, 2004. — С. 114. — ISBN 5-7695-0900-7.
↑Beekes R. S. P. Comparative Indo-European linguistics: an introduction.. — Amsterdam — Philadelphia: John Benjamin’s Publishing Company, 2011. — P. 212.
↑ 12В балтославянских языках генитив слился с аблативом и в тематическом склонении единственного числа принял его форму.
↑ 12Бернштейн С. Б. Сравнительная грамматика славянских языков. — М.: Издательство Московского университета, Издательство «Наука», 2005. — C. 28.
↑Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 200.
↑ 12Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 186.
↑Красухин К. Г. Введение в индоевропейское языкознание. — М.: Академия, 2004. — С. 142—143. — ISBN 5-7695-0900-7.
↑ 12Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 188.
↑Beekes R. S. P. Comparative Indo-European linguistics: an introduction.. — Amsterdam — Philadelphia: John Benjamin’s Publishing Company, 2011. — P. 203.
↑Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. — М.: УРСС, 2003. — С. 206—208.
↑Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. — New York: Oxford University Press, 2006. — P. 47—48.
↑Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — С. 44. — ISBN 978-80-7308-287-1.
↑Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 199.
↑Clackson J. Indo-European Linguistics. — Cambridge: Cambridge University Press, 2007. — P. 96.
↑Adams D. Q., Mallory J. P. The Oxford Introduction To Proto-Indo-European And Indo-European World. — Oxford:University Press. — Oxford, 2006. — P. 59.
↑Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 205—206.
↑Савченко А. Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. — М.: УРСС, 2003. — С. 159.
Литература
Красухин К. Г. Введение в индоевропейское языкознание. — М.: Академия, 2004. — С. 110—145.
Савченко А. Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. — М.: УРСС, 2003. — С. 190—236.
Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 167—215
Тронский И. М. Общеиндоевропейское языковое состояние. — М.: УРСС, 2004. — С. 48—82.
Beekes R. S. P. Comparative Indo-European linguistics: an introduction. — Amsterdam — Philadelphia: John Benjamin’s Publishing Company, 2011. — P. 179—217.
Bičovský J. Vademecum starými indoevropskými jazyky. — Praha: Nakladatelství Univerzity Karlovy, 2009. — S. 31—48.
Erhart Adolf. Indoevropské jazyky (чешск.). — Praha: Academia, 1982.
Fortson B. Indo-European language and culture. An Introduction. — Padstow: Blackwell Publishing, 2004. — P. 102—120.
Meier-Brügger M. Indo-European Linguistics. — Berlin — New York: Walter de Gruyter, 2003. — P. 187—223.
Ringe D. From Proto-Indo-European to Proto-Germanic. — New York: Oxford University Press, 2006. — P. 41—50.
