Алекса́ндр Семёнович Ку́шнер (род. 14 сентября 1936, Ленинград, СССР) — русский советский и российский поэт, эссеист. Лауреат Государственной премии Российской Федерации (1995). Автор около 50-ти книг стихов (в том числе для детей) и ряда эссе и статей о классической и современной русской поэзии, собранных в семи книгах.
Родился 14 сентября 1936 года в Ленинграде. Отец — Семён Кушнер (1911—1980), подполковник, был военно-морским инженером.
В 1954 году Александр окончил школу с золотой медалью, учился на факультете русского языка и литературы Ленинградского государственного педагогического института имени А. И. Герцена (ныне Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена), однокурсником был Сергей Белов[4].
В 1959—1970 годах преподавал в школе русский язык и литературу. В конце 1950-х — начале 1960-х годов входил в литературное объединение (лито) при Горном институте под руководством Глеба Семёнова. Стихи начал публиковать в 1956—1957 годах в ленинградских альманахах и периодических изданиях. В 1960 году стихи Кушнера вошли в «ленинградский» выпуск подпольного журнала «Синтаксис» и были перепечатаны на Западе в журнале «Грани». Первая книга стихов была опубликована в 1962 году тиражом в 10 тысяч экземпляров. С 1970 года перешёл на профессиональную литературную деятельность. В советское время широко печатался в СССР, но при этом дважды подвергался публичному остракизму, в 1963 году в журнале «Крокодил» (№ 11) и ленинградской газете «Смена» (28 марта) и в 1985 году в газете «Правда» (17 апр.)[5].
Член Союза писателей СССР (1965), Русского ПЕН-центра (1987). Главный редактор «Библиотеки поэта» (с 1992; с 1995 — «Новой библиотеки поэта»). Член редколлегий журналов «Звезда», «Контрапункт» (с 1998), виртуального журнала «Арт-Петербург» (с 1996 года). В апреле 2015 года в связи с присуждением национальной премии «Поэт» Юлию Киму и отказом жюри номинировать на премию Алексея Пурина вместе с Евгением Рейном вышел из состава жюри.
В 1993 году подписал «Письмо сорока двух».
Жена — Елена Всеволодовна Невзглядова (филолог, критик, поэтесса, публикующая стихи под псевдонимом Елена Ушакова).
Единственный сын (от первого брака — с Татьяной Николаевной Никитиной) Евгений Кушнер с семьёй живёт в Израиле.
В поэзии следует принципам, заложенным акмеистами и близкими по поэтике авторами (от И. Анненского до Бориса Пастернака): описание предметного мира, быта и одновременно включённость в мировую культуру (цитатность). Особое место в творчестве Кушнера занимает образ его родного Петербурга-Ленинграда: судьба лирического героя поэта неотделима от этого города («Он и не мыслит счастья без примет / Топографических, неотразимых» — стихотворение «Что мне весна? Возьми её себе!..»). Кушнер чужд формальным экспериментам: белому стиху, верлибру, словотворчеству; в то же время его работа с традиционными стихотворными размерами в стихах 1970-х — 90-х годов отличается утончённостью и рефлективностью, искусным использованием разностопных стихов, синтагмическими переносами. В творчестве последних десятилетий заметно сравнительное упрощение формы, в духе позднего Пастернака с его тяготением к «незаметному» стилю. Выразительную характеристику языка Кушнера дал его современник и приятель Иосиф Бродский: «Если можно говорить о нормативной русской лексике, то можно, я полагаю, говорить о нормативной русской поэтической речи. Говоря о последней, мы будем всегда говорить об Александре Кушнере».
Также Бродский дал общую оценку творчества: «Александр Кушнер — один из лучших лирических поэтов XX века, и его имени суждено стоять в ряду имён, дорогих сердцу всякого, чей родной язык русский»[6].
Стихам Кушнера свойственна скромность, близость к прозаической речи; мастерство поэта раскрывается только при неторопливом чтении этих стихов — в соответствии с тем, как сам Кушнер раскрывает окружающий мир[7].
Книги стихов издавались в переводе на английский, голландский, итальянский, сербский, каталанский, китайский языки. Стихотворения переводились также на немецкий, французский, японский, иврит, чешский, болгарский, азербайджанский. В свою очередь, ещё в советские времена Александр Кушнер переводил стихи поэтов республик СССР. В частности, в 1981 году в его переводе была опубликована книга литовского поэта Робертаса Кетуракиса «Из фрагментов к солдатской оде».[8]
Пародию на стихотворение Кушнера
Когда, смахнув с плеча пиджак,Ложишься навзничь на лужокТы поступаешь, как Жан-Жак,Философ, дующий в рожок.
написал известный пародист Александр Иванов[9][10]
«Делай, как я» <…>Когда, освободясь от брюк,Ложишься навзничь на диван,То поступаешь, ты мой друг,Как мсье Гюи де Мопассан. <…>Когда ж, допустим, твой стишокИзящной полон чепухи,То поступаешь ты, дружок,Как Кушнер, пишущий стихи.
Литературное объединение под руководством Кушнера существует в Санкт-Петербурге с начала 1970-х. Среди первого состава участников ЛИТО были такие поэты, как Владимир Ханан, Валерий Скобло, Юрий Колкер, Борис Лихтенфельд, Константин Ескин, Татьяна Костина, Александр Танков. За время своего существования ЛИТО многократно переезжало с одной площадки на другую: от швейного объединения «Большевичка» до последнего местонахождения в Доме писателя на Звенигородской улице. Когда А. С. Кушнеру стало трудно вести занятия, на несколько лет эстафету перенял его давний ученик поэт Александр Танков.
Участников ЛИТО Кушнера объединяет преданность русской поэзии и высокая требовательность к слову[11]. Многие бывшие ученики давно стали самостоятельными известными поэтами — так, из ЛИТО Кушнера вышли Алексей Пурин, Алексей Машевский, Николай Кононов. С 1980-х годов состав ЛИТО практически не менялся. Среди участников последнего состава ЛИТО числятся Александр Танков, Александр Фролов, Вероника Капустина, Иван Дуда, Лариса Шушунова. Все эти поэты давно вступили в Союз писателей Санкт-Петербурга, имеют собственные сборники стихов, они — лауреаты литературных премий имени Ахматовой, Пастернака, Заболоцкого, журнала «Звезда». Двух значительных поэтов семинар потерял — трагически рано умерли Александр Гуревич и Василий Русаков.
По словам Александра Танкова:
…входящие в ЛИТО поэты очень разные, у каждого свой голос, своя собственная интонация. Сухая, твердая, даже жесткая философская лирика Давида Раскина ничуть не похожа на странные, иногда кажущиеся абсурдными, но завораживающие и трогающие за сердце стихи Ивана Дуды, блестящие, нанизанные на тщательно построенный сюжет стихи Александра Фролова — на ассоциативно-фонетические строки Александра Танкова, трагические, мучительные, словно кровоточащие стихи Сергея Николаева — на щемящие, прозрачные, светящиеся ночным неоном строфы Василия Ковалева. Кто-то, сравнивая поэтов этого ЛИТО с живописцами, поставил рядом с Иваном Дудой Филонова, рядом с Давидом Раскиным — немецких экспрессионистов, рядом с Вероникой Капустиной — Модильяни, рядом с Аллой Михалевич — цветные гравюры Хокусая[12].
Курсивом выделены книги, содержащие, помимо стихотворений, литературно-критическую прозу и эссе.