PROFILBARU.COM

Церковь Бориса и Глеба в Новгородском детинце
Церковь Бориса и Глеба в Новгородском детинце
	58°31′10″ с. ш. 31°16′33″ в. д.HGЯO
Тип	Православный храм
Страна	Россия
Город	Великий Новгород
Конфессия	Православие
Первое упоминание	1262 год
Строительство	1441 год
Состояние	Рухнула в 1652 году

Церковь Бориса и Глеба во граде (Церковь Бориса и Глеба в кремле, в Околотке) — несохранившийся православный храм в Великом Новгороде, располагавшийся в детинце.

Церковь Бориса и Глеба во граде (в кремле) или над Волховом, на конце Пискупли улицы^[1], в Околотке^[2], в Детинце^[1] впервые известна как деревянная церковь 1146 года^[3]. Каменная же церковь взамен деревянной заложена Садко Сытинычем (Съдко Сытиниць) в 1167 году^[4], Садко Сытиныч стал, вероятно, прототипом героя былин — Садко. Церковь была освящена архиепископом Иоанном в 1173 году^[5]. Согласно данным начала 1620-х — церковь Бориса и Глеба была ружной^[1].

Археологическое изучение

Бытовало мнение, что на её месте — на конце Пискупли улицы, стояла первая тринадцатиглавая деревянная церковь Софии Премудрости Божией, предшественница каменного Софийского собора, но по результатам археологических раскопок это предположение было опровергнуто. Фундаменты церкви были раскрыты в 1940 году во время раскопок под руководством Александра Строкова, при этом в западной части фундамента была найдена резная известняковая капитель с орнаментом, большое количества каменных крестов и др., были обнаружены погребения под полом церкви, причём в пяти из них сохранились фрагменты диадем^[1]. По результатам реконструкции это монументальное здание не имело аналогов^[1] в новгородском зодчестве XII века как по своим размерам, так и по использованию резных украшений.

Церковь Андрея Стратилата и церковь Бориса и Глеба

Церковь Андрея Стратилата, ныне стоящая в детинце близ того места (южнее), где была церковь Бориса и Глеба, называется в росписях 1577—1589 годов (росписи ружных церквей) и 1615 года придельной, но по Семисоборной росписи^[6] и росписи 1617 года^[7] в церкви Бориса и Глеба не было придела. В 1969 году в нижней части церкви Андрея Стратилата Михаил Каргер и Григорий Штендер^[8] обнаружили^[1] и изучили остатки лестничной башни церкви Бориса и Глеба.

История

В 1262 году церковь сгорела от попадания молнии^[9], после чего была восстановлена, но в самом начале XIV века — рухнула. В 1305 году новая каменная церковь была вновь освящена архиепископом Феоктистом^[10], после завершения строительства, начатого в 1302 году^[11], причём Феоктист в 1300 году в ещё несгоревшей церкви Бориса и Глеба был знаменован на владычную кафедру^[12].

Храм был поновлён в середине XIV века за счёт серебра, полученного от похода на Ореховец. В 1405 году из-за пожара, охватившего Людин конец, церковь опять сгорела^[13] и только в 1441 году по указанию архиепископа Евфимия была отстроена вновь^[2], а в 1442 году к храму была добавлена новая глава после явления чуда мироточения иконы Богоматери во время литургии^[1] .

В 1652 году церковь рухнула и с тех пор более не восстанавливалась.

Историческое значение

Предания также связывают эту церковь с хранившимися в ней «палицами Перуна»^[14], которые новгородцы использовали во время междусобиц. По приказу митрополита Никона в 1652 году эти палицы были сожжены:

и тако преста бесовское то тризнище отоле со оловянными наконечниками тяжкими^[15]

По мнению академика В. Л. Янина, эти сведения о палицах, «связующие языческие и христианские реалии», делают церковь Бориса и Глеба во граде хранительницей древних традиций, что «дополняет характеристику памятника как имеющего особое значение в структуре новгородской и церковной политической организации»^[1].

Церковь Бориса и Глеба во граде — духовный центр Прусской улицы, упоминается в уставе Ярослава Мудрого о мостех (о порядке мощения улиц Торговой стороны и Детинца, а также сооружения Великого моста), как конечный пункт обязанности мощения улицы жителями. Предполагают также, исходя из летописных сведений, что церковь была «вечевым храмом» Людиного конца и Прусской улицы. Церковь Бориса и Глеба во граде изображена на иконе «Видение пономаря Тарасия» и на омофоре патриарха Никона^[1].