Родился Астауров 14(27) октября 1904 года в семье врачей. Мать, Ольга Андреевна, окончила медицинский факультет Парижского университета в Сорбонне. Отец, Лев Михайлович, сначала учился в Московском университете, а завершил образование в Казани. По отцовской линии дед — Михаил Иванович Астауров, межевой инженер, умер в возрасте 46 лет, в чине надворного советника, бабушка — Анна Ленинг, немка из Ганновера, певица и пианистка в Германии, в России служила мастерицей в перчаточном магазине Жана на Кузнецком, умерла в возрасте 40 лет[2].
Окончив в 1921 году среднюю школу в Москве, Астауров поступил на естественное отделениефизико-математического факультета МГУ, где специализировался на кафедре экспериментальной зоологии Н. К. Кольцова. В 1924 году, еще будучи студентом, Астауров был зачислен сотрудником в Институт экспериментальной биологии, основанный Кольцовым. Профессор Четвериков пригласил Бориса Львовича на должности лаборанта в отдел генетики[3] и это определило его судьбу. Для формирования Бориса Львовича как ученого большое значение имело его участие в еженедельных семинарах Института экспериментальной биологии, проходивших под председательством Кольцова. Лишь несколько перспективных студентов старших курсов университета допускались на его заседания. На семинаре присутствовали все 30 сотрудников института, а также сотрудники некоторых биологических кафедр МГУ и других московских институтов. Творческой атмосфере семинара способствовало участие в его работе выдающихся ученых: С. С. Четверикова, А. С. Серебровского, Д. П. Филатова, С. Н. Скадовского. На семинаре в течение года периодически выступали видные ученые, приглашенные из-за границы. Среди них были К. Бриджес — один из главных представителей школы Моргана, С. Хараланд — генетик растений, У. Бэтсон — классик менделизма, давший генетике ее имя, К. Дарлингтон — крупнейший цитогенетик, Э. Бауэр и Р. Гольдшмидт — основатели классической генетики.
В 1927 Астауров окончил МГУ, в 1927–1930 работал в Комиссии естественных производительных сил АН, также он продолжал работать в Институте экспериментальной биологии, будучи одновременно аспирантом в Институте зоологии МГУ, где его руководителем был Четвериков. В эти же годы Астауров был сотрудником Московского отделения Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС).[4]
В 1930–1935 гг. Борис Львович работал в Среднеазиатском научно — исследовательском институте шелководства и шелковедения в Ташкенте. Здесь он начал свои, ставшие классическими, исследования по генетике тутового шелкопряда Bombyx mori. Необходимость решения ряда практических проблем шелководства подтолкнула исследователя к разработке фундаментальных проблем генетики.
Вклад в науку
Астауров уже в 1920-е годы обнаружил новую мутацию дрозофилы — tetraptera, которая приводила к тому, что у мухи появлялись дополнительные крылья на месте гальтер. Мутация обладала неполной пенетрантностью и варьирующей экспрессивностью. Эти понятия были введены в 1925 году Н. В. Тимофеевым-Ресовским, работавшим тогда, как и Астауров, в Институте экспериментальной биологии.[5]. Эту модель Борис Львович использовал для обоснования представления о существовании спонтанной модификационной изменчивости, основанной на вмешательстве случайных событий в действие гена[6]. С. Н. Давиденков отмечал, что полученные на дрозофиле результаты проливают свет на варьирующее проявление некоторых наследственных невропатологических заболеваний человека, обусловленных одинаковыми наследственными причинами[4].
Астауров был одним из инициаторов перевода отечественного шелководства на гибридную основу, на получение промышленных межпородных гибридов первого поколения. Он экспериментально доказал ведущую роль ядра в наследовании признаков вида и впервые разработал способы направленного получения 100 % особей одного пола на тутовом шелкопряде, заложив тем самым основы теории регуляции пола. Борис Львович первым наблюдал у шелкопряда мутации, индуцированные рентгеновским и гамма-излучением. С тех пор он не расставался с шелкопрядом как предметом исследования и постоянно возвращался к проблеме действия радиации на биологические объекты.
В Ташкенте Астауров начал работу по искусственному партеногенезу у шелкопряда. Используя воздействие высокой температурой (нагревание яиц при 46°С в течение 18 минут), он сумел получить полный партеногенетический цикл развития насекомого. Блестящие успехи, достигнутые Б. Л. Астауровым и его сотрудниками в разработке методов искусственного партеногенеза, позволили подойти вплотную к решению ряда актуальных задач биологии развития, а также были использованы в промышленном шелководстве[7].
Позже, уже в Москве, Астауров применил температурное воздействие для обеззараживания яиц шелкопряда от пебрины — опасного паразита, вызывающего болезнь шелкопряда — нозематоз. В 1962 г. этот результат был зарегистрирован в качестве открытия в Комитете по делам изобретений и открытий.[4]
Вклад в возрождение генетики
Борис Львович внес большой личный вклад в утверждение генетики не только на этапе формирования генетических школ, но и в мрачные годы лысенковщины, когда приходилось отстаивать интересы науки. Окончательное утверждение и государственное признание лысенковщины произошло на сессии ВАСХНИЛ в августе 1948 г. Несмотря на это, пострадавшей от приспешников Лысенко как продолжатель традиций Н. К. Кольцова, Астауров активно боролся и много работал над тем, чтобы вернуть российской генетике былую славу. Уже в начале 1950-x годов в Президиум ЦК КПСС было направлено письмо 66 биологов, в котором содержалась резко отрицательная оценка "деятельности" Лысенко и его сторонников. Астауров был в числе ученых, подписавших это письмо[8]. Вскоре он стал выступать на семинарах радиобиологического отдела, созданного И.В. Курчатовым в Институте атомной энергии, где физики и генетики обсуждали общие научные проблемы. Эти новые и опасные для лысенковцев тенденции в научном сообществе в 1956 – 1957 гг. нашли отражение на страницах журнала "Техника – молодежи" в рубрике "На стыке точных и естественных наук". В журнале были опубликованы статьи Астаурова и его коллег, с которыми он работал еще в 20 – 30-е годы под руководством Кольцова, Н.В. Тимофеева-Ресовского, Н.П. Дубинина и других. В 1955 году Астауров подписал «Письмо трёхсот». В 1960-е годы, когда начиналось возрождение генетики, трибуной для свой деятельности Астауров выбрал журнал «Природа», а помощником, знакомого ещё по сахаровским семинарам — В. М. Полынина, который в 1967 году стал ответственным секретарём журнала[9]. В своей знаменитой речи на годовом отчетном собрании АН СССР в 1964 году, академик Астауров перед большой аудиторией ребром поставил вопрос о вреде, который продолжали наносить науке лжеученые[10]. По его предложению было создано Всесоюзное общество генетиков и селекционеров имени Николая Ивановича Вавилова (ВОГиС). С 1966 по 1972 год — Астауров был его президентом. С 1967 года и до конца жизни Б. Л. Астауров возглавил Институт биологии развития (возрожденный по его инициативе кольцовскийИнститут экспериментальной биологии). Кроме того, с 1970 года Астауров был главным редактором созданного им журнала «Онтогенез»[11].
↑Результаты их работы с дрозовилами легли в основу классического труда Четверикова "О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения современной генетики" (1926). Этот труд позднее стал одним из оснований синтетической теории эволюции.
↑Они означали, что даже в чистой, гомозиготной линии не все особи проявляют мутантный признак (неполная пенетрантность), к тому же мутантный признак выражен в разной степени у разных особей (варьирующая экспрессивность). В линии tetraptera встречались особи только с правым или только с левым лишним крылом, а также особи с двумя дополнительными крыльями
↑Если у мухи в силу случайных событий развивается только правое или только левое дополнительное крыло, то вероятность появления симметричных особей, имеющих два лишних крыла, должна быть равна произведению вероятностей появления асимметричных особей.
Ротт H.H., Детлаф Т.А., Верейская В.Н. Борис Львович Астауров (К 60-летию со дня рождения) // Цитология. 1965. Т. 7, № 1. С. 133 (библиогр.)
Борис Львович Астауров. 1904—1974 / Вступ. статья П.Ф. Рокицкого; Библиогр. сост.: Р.И. Горячевой и А.Л. Тепеницыной; АН СССР. — М.: Наука, 1972. — 68 с. — (Материалы к биобиблиографии ученых СССР. Серия биологических наук. Генетика; Вып. 2).
Выдающиеся советские генетики: Сборник биографических очерков / Под ред. Д. К. Беляева и В. И. Иванова; АН СССР. — М.: Наука, 1980. — 152 с.
Борис Львович Астауров: Очерки, воспоминания, письма, материалы / Сост. к.б.н. Е. Б. Астаурова; Отв. ред. д.б.н. О. Г. Строева. — М.: Наука, 2004. — 428, [32] с. — (Ученые России. Очерки, воспоминания, материалы).
