Летом 1864 году Екатерина Павловна Майкова, жена писателя и издателя В. Н. Майкова и мать троих детей, Евгении, Валериана[3] и Владимира, возвращаясь с лечения, познакомилась на пароходе со студентом Фёдором Васильевичем Любимовым, сыном священника, родом из Сибири. По настоянию Екатерины Павловны он стал домашним учителем детей Майковых. Летом 1866 года Майкова вместе с Любимовым покинула свой дом и детей[4]. В 1867 году у них родился сын, названный Василием Константиновичем Константиновым[5]. Отчество и фамилия мальчика были образованы от имени крёстного отца, Константина Николаевича Иванова.
По одним сведениям мальчика отдали на воспитание некой Марии Линдблом[6], которая объявила его своим незаконнорождённым сыном. Маленький Василий был оставлен в Петербурге и «по совершенной бедности воспитывался на счёт благотворительных сумм»[7].
Детальная версия первых лет жизни Василия Константинова изложена в воспоминаниях В. М. Глинки, записанных им со слов его бабушки Людмилы Николаевны Кривенко, урождённой Меншуткиной (1852—1928), первой жены литератора С. Н. Кривенко. Людмила Николаевна жила с малолетней дочерью Надей в Чудове. Однажды она возвращалась с покупками со станции и случайно рассыпала конфеты. Оказавшийся рядом подпасок проворно подобрал их и подал хозяйке. От предложения взять конфеты себе он отказался со словами: "Нет, мне не надо. А вот осенью, когда пасти кончу стадо, вы мне хоть малость грамоту покажете?"[8]. По словам местного писаря, Принцева, около 8 лет назад двухлетний Вася Константинов (а это был именно он[b]) был отдан богато одетой барыней на воспитание бездетному крестьянину Петру Савельевичу с условием высылать ему каждый год по 60 рублей на содержание и пропитание ребёнка. Но вот уже два года деньги не приходят, и крестьянин собирается с осени определить Васю "мальчиком" в трактир. Эта перспектива не понравилась Людмиле Николаевне. Она отправилась к Петру Савельевичу и сговорилась с ним, что он передаст ей на воспитание Василия, а она возместит ему 120 рублей за те два года, что он не получал денег. Большая по тем временам сумма была ей предоставлена братом мужа Александром Николаевичем Кривенко и Николаем Константиновичем Михайловским, каждый внёс по 60 рублей[8]. Как рассказывает В. М. Глинка, обучение Василия проходило весьма успешно:
Она <моя бабушка Людмила Николаевна Кривенко> сама мне говорила, что ни до, ни после не встречала такой памяти и такой любознательностью. За десять уроков он запомнил азбуку и начал читать и запоминать написание цифр. <...> Вася переехал к ней и стал её учеником и помощником. Маме тогда было лет пять, и, хотя она была очень тихая и послушная девочка, но Вася стал её нянькой в те часы, когда кухарка и бабушка были чем-то заняты. А любознательность и память у него оказались такими, что он буквально пожирал книги, задавал бабушке бесконечные вопросы и за одну зиму и следующее лето исчерпал её не очень значительную программу институтской подготовки. Ещё год он по вечерам занимался у Принцева, который не мог надивиться способностям мальчика и порой говорил бабушке, что боится, не случилось бы у того болезни от перенапряжения. А в следующем году Вася, отвезённый бабушкой в Петербург, выдержал экзамены в 3-й класс гимназии. <...> В 4-м классе Вася Константинов учился на круглое 12, был освобождён от платы за обучение и начал репетировать отстающих учеников, так что сам стал оплачивать свой пансион. Его тяготило то, что он самый старший по возрасту в классе, и он подготовился за лето в Чудове, чтобы, минуя класс, перейти сразу в 7-й[8].
По словам В. М. Глинки, когда Константинов учился на 3-м курсе (не ясно Университета или Института инженеров путей сообщения) состоялось его знакомство с матерью. Он получил письмо, в котором "неизвестная особа просила его обязательно прийти для важного разговора о будущем"[8]. Подозревая, что это связано с историей его рождения, Константинов обратился за советом к своей воспитательнице. Именно Л. Н. Кривенко настояла на встрече. По её словам, первые впечатления В. К. Константинова от встречи с матерью были неблагоприятны. Он нашёл её театральной и фальшивой, особенно неприятным о счёл то, что мать подчеркнула, что теперь "он, её наследник, ни в чём не будет нуждаться"[8][d]. По-видимому, о возникших в дальнейшем достаточно прочных отношениях Василия Константиновича с его матерью Людмила Николаевна и её потомки не знали, хотя в доме у Кривенко и её дочери Константинов бывал вплоть до начала 1910-х годов[8].
Внешность
Вот как описывают Константинова современники:
Высокий, худощавый, с грубоватым, некрасивым, но энергичным лицом, инженер путей сообщения Константинов был подлинным демократом… По внешнему виду он мало чем отличался от рабочего. В стоптанных чувяках, поношенной тужурке и фуражке с форменным значком, он пользовался большой популярностью среди рабочих[11].
Вспоминает Николай Штейп:
В жизни Константинов был человеком неприхотливым. <…> Василий Константинович обычно спал на полу, расстелив бурку, возил с собой инструмент и при необходимости мог подбить каблуки на сапогах[14].
Служба
С ноября 1894 г. отбывает воинскую повинность на правах вольноопределяющегося в должности кондуктора 2 класса унтер-офицерского звания в Кубанской инженерной дистанции Кавказского военного округа. В декабре 1895 г. уволен в запас.
В конце 1895 г. приступает к работе в Министерстве путей сообщения штатным инженером VIII класса и производителем работ по постройке Новороссийско-Сухумского шоссе. С апреля 1896 г. Константинов исполняет обязанности начальника по постройке III участка этой дороги (Туапсе — Адлер).
В течение 1895—1896 гг. участвует в экспедиции под руководством Н. С. Абазы для обследования площади бывших горских поселений и брошенных сельскохозяйственных угодий с выделением мест, удобных для освоения переселенцами. Исследования экспедиции показали, что «в прежнее время край был густо населён» и «что в хозяйстве горцев имели место разнообразные отрасли сельскохозяйственного производства»[15]. По результатам экспедиции Константинов ведёт разработку сети горных дорог, позволяющих переселенцам освоить брошенные местным населением после окончания Кавказской войны внутренние области. В феврале 1896 г. участвует в совещании в Петербурге по вопросам строительства дорог на Черноморском побережье. К концу 1896 г. Константинов заканчивает проектирование дорог:
в бассейне р. Западный Дагомыс от Черноморского берегового шоссе до с. Царское, затем через перевал в бассейне р. Шахе по бассейну р. Бзыби с выходом на Бабук-Аул.
C 1897 г. основное значение приобретает строительство Краснополянского шоссе по бассейну р. Мзымта. Проектирование его осуществлял С. Ф. Гофман, а на месте руководил строительными работами В. К. Константинов[16]. Условия строительства были очень сложными. Шоссе надлежало протянуть через узкое ущелье Ахцу, вдоль реки Мзымты, на пятисотметровой высоте над уровнем моря.
В 1898—1903 гг. под руководством Константинова был детально разработан проект дороги на плато Аибга протяжённостью более 38 вёрст (левый берег р. Мзымта — перевал — правый берег р. Псоу), но в связи с началом русско-японской войны ассигнования на строительство дорог в Черноморской губернии резко сократились. На выделенные правительством в 1904—1905 гг. скудные средства в 9050 руб. при активном участии Константинова готовились проекты горных дорог по среднему течению р. Шахе, по бассейнам рек Аше, Псезуапсе, Пшады[2].
В августе 1906 г. в связи с подписанием «Выборгского воззвания» был уволен с должности начальника III участка Новороссийско-Сухумского шоссе[2].
Известный кавказский краевед, организатор Кавказского Горного клуба, располагавшегося в доме матери В. К. Константинова по улице Михайловской[17] и ставшего впоследствии основой для создания Сочинского краеведческого музея (ныне Музей истории города-курорта Сочи).
10 июля 1906 года в г. Выборге подписал «Выборгское воззвание» и был осуждён по ст. 129, ч. 1, п. п. 51 и 3 Уголовного Уложения[19], был приговорён к 3 месяцам тюрьмы и лишён права баллотироваться на любые выборные должности.
В 1913 г. совместно с «Обществом изучения Черноморского побережья Кавказа» принимает участие в организации в Петербурге выставки «Русская Ривьера»[20].
11 октября 1915 г. входит в состав эвакуационной комиссии в связи созданием в Сочи эвакуационного пункта для раненых[21].
Занимался изысканиями в области почвоведения, публиковал на эту тему статьи.
Гибель
Обстоятельства гибели неясны. Как следует из воспоминаний сотрудника Константинова Николая Штейпа, во время Гражданской войны В. К. Константинов жил в Ростове. Летом 1920 года Константинов перебрался в Новороссийск и пешком направился в Сочи. По дороге его задержали и расстреляли без суда и следствия[14]. Это случилось 22 июня 1920 года, в тот же день умерла его мать, Е. П. Майкова.
Сочинения
Константинов В. К. Сочи — Кисловодск. Изд. Кавказского горного клуба. (Часть I [2]; Часть II [3]; Часть III [4])
Константинов В. К. К характеристике почв Сочинского района.
В Екатерину Майкову был влюблён И. А. Гончаров[23]. Она стала прообразом Ольги Ильинской в «Обломове» и Веры Бережковой в «Обрыве». В основе фабулы «Обрыва» лежит семейная драма Майковых[24].
Как сказано выше с отцом Константинова, Фёдором Любимовым, Екатерина Павловна познакомилась на пароходе, возвращаясь из-за границы. Она пригласила его в учителя своим детям, а в 1866 году они вместе бежали из дома. В 1869 году Майкова и Любимов переехали в коммуну в окрестностях Сочи[25]. Две попытки Любимова получить высшее образование закончились исключением из института, он начал пить[7]. В начале 1870 году Майкова порвала с Любимовым и поселилась в имении Уч-Дере[10].
Как выяснилось, Екатерину Павловну впоследствии связывали длительные близкие отношения с владельцем Уч-дере Александром Александровичем Старком (1849—1933), учёным-энтомологом, в прошлом управляющим поместьями великого князя Константина Николаевича. Сын Майковой и А. А. Старка — Эдуард Александрович Старк — был воспитан отцом. Он стал известным театральным критиком, скончался во время Ленинградской блокады в 1942 году[11].
В 1888 году Майкова, продав крестьянам доставшееся в наследство от отца имение, строит дом на улице Михайловской в Сочи, на первом этаже ею открыта первая общественная библиотека[25].
Кроме того, Майкова известна как детская писательница, сотрудничала в детском журнале «Подснежник» и в «Семейных вечерах». В 1864 году ею была опубликована автобиографическая (с элементами вымысла[26]) повесть «Как началась моя жизнь». В 1867 году выпустила под псевдонимом Катри Майко «Азбуку и первые уроки чтения».
Таким образом, у Константинова были три единоутробных брата и сестра. По-видимому, он с ними был знаком, все они посещали Сочи, но семьи его они не составляли. Даже к своей матери он до конца жизни в письмах обращался исключительно на «Вы»[27]. Собственной семьи у Константинова не было[2][8]. В. М. Глинка утверждает, что Константинов "был серьёзно неравнодушен" к его матери, то есть к Надежде Сергеевне Кривенко в замужестве Глинке (1877—1956), нянькой которой он был в доме своей воспитательницы Л. Н. Кривенко[8].
Память
В 2000 г. на Краснополянском шоссе установлен памятник В. К. Константинову, выполненный сочинским скульптором А. Г. Тихомировым[11].
Комментарии
↑В том, кто на этой фотографии Константинов, а кто Старк, разные источники расходятся. Согласно подписи на фотографии в альбоме[1], сделанной Н. В. Штейпом, в фуражке Старк, а в шапочке Константинов. Согласно же информации Музея истории города-курорта Сочи, Штейп ошибся — в белой фуражке путейца Константинов, а Старк стоит за ним.
↑Воспоминания В. М. Глинки подтверждаются тем, что другие источники указывают, при уходе С. Н. Кривенко от первой жены на её попечении была дочь и приёмный сын[9]. Однако исследовательница Т. В. Соколова со ссылкой на неизданные мемуары В. И. Дмитриевой "Так было. Путь моей жизни." (М., 1931. С. 194-195. Не издано, вёрстка с авторской правкой хранится в ГЛМ Ф. 11. Оп. I. № 176) сообщает, что воспитательницей Константинова была Екатерина Степановна Гаршина, мать Всеволода Гаршина, которая сама в 1860 году оставила детей, бежав из дома с учителем П. В. Завадским. Якобы именно она приняла неожиданное участие в судьбе сына Майковой и нашла Василия. Мальчик оказался «в трущобах, в невероятной грязи. Он не умел ни читать, ни писать, похож был на зверёныша… Его обмыли, одели, отдали учиться»[10]. Возможно либо смешение мемуаристкой Е. С. Гаршиной и Л. Н. Кривенко, принадлежавших к близкому общественному кругу, либо Е. С. Гаршина, зная тайну рождения Константинова, информировала Майкову о дальнейшей судьбе сына, не сообщая деталей. Воспоминания В. М. Глинки представляются более надёжным источником. Вместе с тем в них присутствуют многочисленные неточности, касающиеся дат. С одной стороны мемуарист пишет, что в момент встречи с Л. Н. Кривенко Василию было 10 лет, а при этом матери мемуариста было пять. Однако разница в возрасте Нади Кривенко и Василия Константинова была 10 лет. Если принять за основную дату возраст матери мемуариста, тогда Василий познакомился с Кривенко в 15 лет, то есть летом 1882 года. Но так как Константинов закончил гимназию в 1886, а учился в ней 4 года, перескочив через 6-й класс, встреча его с воспитательницей должна была произойти раньше на год или два. Мемуарист пишет, что его дед С. Н. Кривенко в это время был в ссылке в Глазове. На самом деле Кривенко был арестован в 1884 году, а попал в ссылку в 1885. Ошибка, вероятно, связана с тем, что Л. Н. Кривенко во время знакомства с Василием уже не обращалась к мужу за средствами[8].
↑После поступления Василия в гимназию Л. Н. Кривенко вновь обратилась к брату мужа и Н. К. Михайловскому за финансовой поддержкой. Обучение в благотворительной гимназииИмператорского человеколюбивого общества для Константинова было платным. По уставу от 31 августа 1873 года, в штатные воспитанники «принимаются сироты и полусироты беднейших дворян, гражданских и военных чиновников, и духовенства и вообще привилегированные сословия, преимущественно из жителей Санкт-Петербурга». На своекоштных учеников сословные ограничения не распространялись, но при поступлении они сдавали устный и письменный экзамены. Таким образом, обойти сословное ограничение Константинов мог только при оплате обучения[12].
↑Упоминание об улучшившихся материальных обстоятельствах Е. П. Майковой[8] позволяют приблизительно датировать её встречу с сыном 1888 годом, когда она получила наследство от умершего отца и приобрела участок земли в Сочи[13].
↑Вера Калмыкова. Рецензия на «Ненарушаемая связь. К истории романа И. А. Гончарова „Обрыв“. Воспоминания о Е. П. Майковой. Письма» / Сост., подгот. текстов, примеч. и коммент., подбор илл. Т. В. Соколовой. — М.: Совпадение, 2009. — 255 с. // Toronto Slavic Quaterly, 2010. — №. 31]
К. А. Гордон. Екатерина Павловна Майкова и её сын Василий Константинович Константинов, строитель Краснополянского шоссе. Сочинский филиал Краснодарского крайархива. Ф. Р-303. Оп. 1. Ед. хр. 16. Связка 1
Российский государственный исторический архив. Фонд 1278. Опись 1 (1-й созыв). Дело 168. Лист 53; Фонд 1327. Опись 1. 1905 год. Дело 143. Лист 192 оборот.
.png)
