Появление журнала было связано как с желанием его будущих авторов иметь площадку для реализации публицистических замыслов, так и с необходимостью создания своеобразного центра притяжения творческой молодёжи. Газета «Гудок», в течение нескольких лет выполнявшая роль неформального литературного клуба, в 1928 году начала постепенно утрачивать прежнее влияние: к тому времени издание покинули многие сотрудники[1]. Кадровые перестановки затронули и приложение к «Гудку» — сатирический журнал «Смехач»[2]. По воспоминаниям писателя Григория Рыклина, для разработки концепции нового печатного органа инициативная группа, в состав которой вошли Михаил Кольцов, Илья Ильф, Евгений Петров, Василий Регинин, отправилась на дачу к Демьяну Бедному. Название возникло после реплики Кольцова о том, что «чудаки украшают жизнь»[3]. Позже в письме Максиму Горькому Михаил Ефимович, ставший главным редактором «Чудака», пояснил, что его создатели стремятся «окрасить пренебрежительную кличку в тона романтизма и бодрости»[4].
Выход первого (тиражом 150 000 экземпляров[5]) и многих последующих номеров нового издания сопровождали рекламные кампании: так, объявляя о появлении нового издания, его редакция опубликовала на страницах «Смехача» небольшое эссе об известных чудаках — Диогене, который «самоуплотнился в бочку без коммунальных услуг», Христофоре Колумбе, не захотевшем плавать в «тихом и интеллигентном» Средиземном море, Исааке Ньютоне, пытавшемся понять, почему яблоки «падают на землю вертикально, а не каким-нибудь причудливым зигзагом»[5]. Затем на базе издательства «Огонёк» была выпущена листовка, в которой сообщалось, что годовая подписка на журнал стоит 5 рублей, на шесть месяцев — 2 рубля 75 копеек; читатели, решившие одновременно с «Чудаком» получать приложение в виде библиотеки романов, могли претендовать на подарок от редакции — «4 большие художественные картины»[6]. В дальнейшем к популяризации журнала подключился и Владимир Маяковский, напечатавший в «Литературной газете» рекламные стихи: «Хотите посмеяться. Но где да как? / Средство для бодрости — подписка на Ч у д а к…»[7][8].
Редакция
Страстной бульвар, 11
Главная контора «Чудака» размещалась на Страстном бульваре, 11; в приёмной посетителей встречали два плаката — «Пишите короче, вы не Гоголь!» и «Гениев и титанов просят писать короче!». Как вспоминал Виктор Ардов, за каждым постоянным сотрудником был закреплён определённый круг обязанностей. К примеру, писатель и сценарист Борис Левин возглавлял секретариат редакции и руководил литературным направлением. Илья Ильф работал в отделе рецензий. Евгений Петров отвечал за подборку «мелких материалов» — юморесок, шаржей, эпиграмм. Сам Ардов заведовал отделом искусств[9].
Редакционные совещания, посвящённые формированию очередного номера, Кольцов обычно открывал словами «Продолжим наши игры»; позже эта фраза была использована Ильфом и Петровым в романе «Золотой телёнок»[10]. Бо́льшая часть произведений, предлагаемых к публикации, читалась вслух; по свидетельству участников мероприятий, с особым интересом члены редколлегии ждали новых стихов Маяковского и рассказов Зощенко. Оживление вызывали темы для карикатур, предлагаемые журналистом Михаилом Глушковым, некоторые черты которого запечатлены в образе остроумца Авессалома Изнуренкова (роман «Двенадцать стульев»). В ходе дискуссии члены редколлегии выносили вердикты: принять, доработать, сжать, «усмешнить»[5].
Содержание журнала
Тематическая направленность
На момент создания нового журнала ведущим сатирическим изданием СССР считался «Крокодил». Стилистически они во многом совпадали; кроме того, по содержанию «Чудак» был близок «Огоньку» и «Литературной газете» — в этих средствах массовой информации освещались актуальные для конца 1920-х годов темы, связанные с коллективизацией, разоблачением «вредителей», кулаков и представителей «буржуазной интеллигенции», не стремящейся включаться в социалистическое строительство[11]. Значительная часть журнальной площади отводилась высмеиванию таких злободневных явлений, как мещанство и бюрократия[12]. В то же время, по замечанию историка Якова Лурье, публикации авторов «Чудака» отличались от материалов их конкурентов из «Крокодила» более тщательной литературной обработкой и «более смелой, чем обычно, критикой хозяйственных руководителей»[11].
Среди постоянных рубрик «Чудака» выделялись «Но-но — без хамства» (фельетоны), «Слезай — приехали» (читательские письма и статьи), «Рычи — читай» (критика, отклики на повести и романы коллег). В постоянном разделе «Календарь „Чудака“» печатались короткие ироничные заметки, приуроченные к памятным датам («30 декабря. Издан в 1919 г. декрет о ликвидации неграмотности. Необходимо теперь же издать декрет об ознакомлении всего населения с декретом о ликвидации неграмотности»). Под рубрикой «Деньги обратно» публиковались заметки, посвящённые предстоящим или состоявшимся культурным событиям: к примеру, пародийный анонс «Схватка чемпионов» («Чудак», 1929, № 10) готовил читателей и зрителей к премьере спектакля по пьесе Маяковского «Клоп» в театре Мейерхольда; автор материала характеризовал постановку как битву поэта и режиссёра, каждый из которых является «чемпионом в своём жанре»[13][5].
Маяковский в «Чудаке»
В. В. Маяковский. «Говорят…» Журнал «Чудак», 1929, № 3
По словам литературоведа Лидии Яновской, влияние Маяковского в журнале было существенным: молодые сотрудники впитывали идеи поэта, связанные с объединением лирики и публицистики; тот, в свою очередь, настаивал, чтобы коллеги-писатели активнее включались в газетно-журнальную деятельность, считая её в ту пору более важной, чем литературная работа[14]. В «Чудаке» (1929, № 3) Маяковский опубликовал фрагменты рифмованной прозы «Говорят…», посвящённые слухам и домыслам в творческой среде; они касались — в том числе — и самого автора: «Говорят — из-за границы домой попав, после долгих во́льтов, / Маяковский дома поймал „Клопа“ и отнёс в театр Мейерхольда»[15].
В одном из номеров журнала было напечатано стихотворное требование Маяковского «Мрачное о юмористах», обращённое к сатирикам 1920-х годов, которым, по словам поэта, необходимо поддерживать традиции Салтыкова-Щедрина: «Мало, што ли, помпадуров? Мало — градов Глуповых?»[16]. В 1930 году на страницах «Чудака» появились такие произведения Владимира Владимировича, как «Стихотворение одёжно-молодёжное» (№ 1), «Тревога» (№ 2), «Отречёмся» (№ 3)[15].
Публикации Ильфа и Петрова
Начав работать в журнале, Ильф и Петров взяли себе псевдоним, соединяющий фамилии классиков русской литературы, — Ф. Толстоевский. Эта подпись стояла под каждой из новелл, входивших в сатирический цикл «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска» (он печатался в нескольких номерах «Чудака», начиная с первого), а также под рассказами из «Тысячи и одного дня, или Новой Шахерезады». По воспоминаниям Виктора Ардова, курьёзный образ придуманного соавторами города Колоколамска был наглядно представлен читателям с помощью карты-схемы, нарисованной Константином Ротовым[17]. Помимо этого, писатели публиковались под псевдонимами Дон Бузильо (он использовался в основном в рецензиях), Виталий Пселдонимов, Коперник, Франц Бакен-Бардов и другими. Исследователи объясняли наличие нескольких вымышленных имён тем, что порой в одном выпуске размещались по соседству три-четыре материала Ильфа и Петрова, написанные и совместно, и по отдельности; псевдонимы в этом случае были вынужденной необходимостью. Другую версию представили сами соавторы:
Такой образ действий был продиктован соображениями исключительно стилистического свойства, — как-то не укладывались под маленьким рассказом две громоздкие фамилии авторов[16].
По предположению Лидии Яновской, перу Ильфа и Петрова принадлежит неподписанный фельетон «К барьеру!» («Чудак», 1929, № 11), повествующий о встрече литераторов 1920-х годов с писателями XIX века. Во время «мероприятия» выясняется, что классики внимательно следят за произведениями потомков и находят в них много фактических ошибок и стилистических погрешностей: Пушкина возмущает фраза прозаика Малашкина «Кухарка остановилась, оттопырила широкий зад, так что обе половинки отделились друг от друга»; Лермонтов собирается вызвать на дуэль Пильняка за прогноз о том, что их книги будут стоять на соседних полках. Исследователи заметили, что почерк авторов фельетона угадывается по языковой окраске и стремлению обыгрывать литературные мотивы[13].
Закрытие издания
В 1929 году в СССР началась кампания по борьбе с ленинградскими «троцкистами». Михаил Кольцов, считая эту тему актуальной для сатирического издания, подписал к печати острые материалы под заголовком «Семейный альбом. Ленинградская карусель» («Чудак», № 36), критикующие деятельность партийных лидеров города на Неве, которые, по версии автора публикации, были связаны «круговой порукой». Излишняя самостоятельность молодого редактора была расценена вышестоящими инстанциями как попытка очернить «социалистическую действительность Ленинграда». В сентябре вышло в свет постановление секретариата ЦК ВКП(б) «О журнале „Чудак“», предписывающее за публикацию материалов «явно антисоветского характера» объявить Кольцову строгий выговор и снять его с должности редактора[18][19].
Спустя несколько дней Кольцов направил в ЦК ВКП(б) письмо, в котором взял на себя вину за «грубую политическую ошибку»; одновременно он пояснил, что фельетоны в «Чудаке» были написаны в тональности газеты «Правда» и других изданий, разрабатывавших аналогичную тему: «Под гипнозом этой общей горячки я и допустил появление злосчастной странички». Письмо Михаила Ефимовича было передано наркому Ворошилову, который после согласований с секретарём ЦК ВКП(б) Кагановичем восстановил Кольцова в редакторской должности[19]. Тем не менее журнал был закрыт в феврале 1930 года; «формальным предлогом» для ликвидации «Чудака» стало его слияние с «Крокодилом»[18][20].
Яновская, Л. М. Почему вы пишете смешно? Об И. Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе. — М.: Наука, 1969.
Лурье Я. С. В краю непуганых идиотов. Книга об Ильфе и Петрове. — Санкт-Петербург: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2005. — ISBN 5-94380-044-1.
