«Сладкая N и другие» — дебютный альбом Майка Науменко, выпущенный в 1980 году. Представляет собой акустический цикл песен, ставших позже известных в исполнении группы «Зоопарк». Состоит из 16 песен, в том числе из таких хитов, как «Если ты хочешь», «Пригородный блюз», «Сладкая N», «Дрянь», «Всё в порядке», «Прощай, детка!» и многих других.
Альбом был записан в 1980 году в студии Большого театра кукол, где ранее писались барды. Майк работал там техником-радистом и уже имел собственный музыкальный материал, часть которого уже была зафиксирована двумя годами ранее. Разрешение на запись давал лично главный режиссёр театра Виктор Сударушкин. В каждом таком разрешении указывалось, что запись «экспериментальная».
Организатором записи стал Игорь Свердлов. В записи Майку помогали гитарист Владимир Зорин, с которым Майк играл в группе «Капитальный ремонт» в конце 1970-х годов, и Борис Гребенщиков, с которым Майк недолгое время играл в «Аквариуме» и записал первый совместный альбом. Играли на акустических гитарах, также использовалась перкуссия и бас.
В будущем несколько песен из альбома были переписаны Майком и группой «Зоопарк» для альбомов «Уездный город N» («Если ты хочешь», «Дрянь», «Пригородный блюз», «Позвони мне рано утром»), «Белая полоса» («Прощай, детка», «Страх в твоих глазах») и «Музыка для фильма» («Если ты хочешь», «Сладкая N»). Предметом мифологий стала заглавная песня, прототип которой до сих пор точно не установлен. По воспоминаниям Кушнира и друзей Майка, возможным прототипом стала ленинградская художница Татьяна Апраксина, с которой Майк был знаком с 1974 года. Сама Апраксина утверждала, что большинство песен Майк впоследствии написал о ней. Сам Майк при жизни отрицал существование «Сладкой N» в реальности и утверждал, что женщина изначально вымышленная и не существующая в природе.
Я о Майке ничего не знал, об альбоме «Все братья — сёстры» я узнал уже постфактум. Услышал я о нём от Гребенщикова где-то весной 1980 года, уже после Тбилиси. БГ приехал в Москву и привёз кассету, про которую сказал, что это поёт его приятель, которого он, как сам выразился, продюсирует. Там были акустические записи Майка — «Пригородный блюз», «Дрянь» и ещё пара вещей. Мне эти записи страшно понравились, и, хотя я был в то время увлечён Гребенщиковым, они мне понравились больше, о чём я прямодушно Борису и сказал, чем, по-моему, его слегка смутил.
Боря очень туманно говорил, что да, это его приятель, из Ленинграда, играет, песенки пописывает, фамилии его мне не назвал. Кличка — Майк. Мне же настолько полюбились эти песни, что я просто Борю затрахал, чтобы он меня с Майком познакомил, приехал с ним в Москву и так далее.
От этого альбома веяло вдохновением и шестидесятыми. Медленные рок-н-роллы («Седьмое небо») соседствовали с ритм-энд-блюзами («Утро вдвоём») и магнетизмом «Пригородного блюза», в котором строчка «хочется курить, но не осталось папирос» казалась вытащенной из арсенала декадентской поэзии серебряного века. Исполняемая в бешеном темпе, эта композиция выглядела как открытая заявка на панк-рок. В то время «Пригородный блюз» воспринимался как призыв к вооружённому восстанию — не случайно спустя пару лет при литовке в рок-клубе вместо «я сижу в сортире и читаю Rolling Stone» оказалось «я сижу в квартире». Хорошо хоть, что цензоры с улицы Рубинштейна не тронули красивое, но подозрительное слово «папирос». Мало ли, что там могло быть внутри…
Журнал «Афиша» отзывался об альбоме «Сладкая N и другие» в 2013 году:
У «Сладкой N» есть очевидное сходство с луридовской «Sweet Jane». Она, как в фолк-каноне «Where Did You Sleep Last Night», непонятно где провела эту ночь. Майк, несмотря ни на что, покорен ей так же, как Джаггер своей «Lady Jane». Впрочем, в строчках, которые Майк годами вписывал в серую тетрадку, важнее не столько героиня, сколько происходящее с героем в минуты размышления. То, о чем никто больше не спел и уже не споёт: думы о пяти рублях, престранные гости, гонцы в гастроном, почему-то Бах из колонок. Это не было ни репортажем, ни игрой воображения и одновременно было и тем и другим. «Сермяжная правда русского рока — за Майком», — написал Артемий Троицкий, назвав Сладкую N «центровой давалкой, примоднённой и, натурально, пьяницей». «Сладкая N» — энциклопедия советской жизни", — сказала Людмила Петрушевская.
Редакция интернет-журнала «УндергрундХерос», выпустив статью к 40-летнему юбилею альбома, отмечала:
Будучи профессиональным переводчиком, Михаил Васильевич Науменко начинал с переводов текстов песен американских и британских рок-легенд: Лу Рида, Боба Дилана, Марка Болана, Джаггера с Ричардсом, Игги Попа и много кого ещё. Однако, не стоит настолько предвзято относиться к песням Майка: взяв за музыкальную основу западный блюз и рок-н-ролл, маэстро воспел советский семейный быт без прикрас, на русском языке и, что немаловажно, с русским менталитетом. Конечно, можно увидеть цитирования западных рок-героев (например, строчка «Твоё красивое лицо катится ко всем чертям» была явной отсылкой к песне The Stooges), но на фоне бесконечных заимствований западных мотивов тем же Гребенщиковым, подобные цитирования от Майка казались, скорее, исключением, чем правилом.
Кавер-версию на песню «Дрянь» впоследствии включила в свой репертуар фолк-рок певица Ольга Першина:
Мой вариант «Ты — дрянь» Майка Науменко совсем непохож на традиционный. Он мой и в то же время он ленинградский, и что-то осталось от Майка. У меня всегда всё холодело внутри от этой «дряни», она, с одной стороны, очень жестокая, с другой стороны — она очень рок-н-ролльная. Для меня это классика ленинградского рок-н-ролла. Мне бы хотелось, чтобы музыку Майка не забывали.