Последнее крупное боевое действие похода Владислава IV 1617—18 годов и всей русско-польской войны 1609—18 годов. В ходе короткой осады, длившейся несколько недель осенью 1618 года, был предпринят штурм города, не увенчавшийся успехом. Потерпев неудачу, польско-литовское командование пошло на заключение Деулинского перемирия.
В конце 1616 года король Сигизмунд III принял решение ещё раз попытаться захватить Москву. Поход был представлен как выступление законного царя Владислава Вазы против «узурпатора» Михаила Романова. В походе должны были принять участие коронные войска во главе с Владиславом (6 000 чел.) и литовские под командованием великого гетмана Яна Кароля Ходкевича (6 500 чел.). Владислав выступил из Варшавы 5 апреля 1617 года, но только в сентябре прибыл в Смоленск. Русское правительство стянуло на западное направление почти все наличные силы, и в районе Можайска полякам было оказано серьёзное сопротивление. Можайское сражение продолжалось всё лето 1618 года. Несмотря на то, что русским войскам в итоге пришлось отступить, польско-литовская армия потеряла время и была сильно ослаблена из-за того, что шляхта массово покидала лагерь по причине неуплаты жалованья. В итоге к Москве подошло лишь около 8 000 человек. Одной из причин отступления русских войск стало вторжение запорожских казаков во главе с гетманом Петром Сагайдачным. Казаки, воспользовавшись отсутствием крупных правительственных сил, легко продвинулись с юго-запада к Москве, по пути захватив Ливны, Елец и ряд небольших крепостей.
22 сентября (2 октября) польско-литовская армия подошла к Москве и разместилась в Тушино, на месте бывшего лагеря самозванца, а Сагайдачный — у Донского монастыря, прикрывая переправу через Москву-реку своих обозов. Недостаток сил и упадок боевого духа не позволил русским войскам воспрепятствовать соединению двух вражеских армий. По словам летописца, «бояре ж с Москвы идоша со всею ратию, и грех ради наших ужас взяша и бою с ними не поставиша»[1]. Владислав сосредоточил все свои силы для решающих действий. Общая численность армии, включая казаков Сагайдачного, составляла 25 000 человек[2].
В отличие от обороны Москвы в трёх предыдущих случаях (против Болотникова, Тушинского вора и Ходкевича в 1612 году), когда она опиралась на укрепления Большого земляного города, в 1618 главной линией обороны стал Белый город. Отчасти это было связано с сильными разрушениями Земляного города в 1611—1612 годах, отчасти вызвано недостатком сил.
Согласно данным разрядных книг, московский гарнизон насчитывал всего около 11 500 человек. Из них примерно 5 500 человек — ополчение, собранное по всей Москве (в основном даточные людислужилых людей «по отечеству» и обычные горожане). Несмотря на то, что более половины их вооружили «огненным боем», возможно, выданным из казны, боевая ценность этого ополчения была невелика. Ещё менее надёжными защитниками являлись казаки (около 1 450 конных и 1 150 пеших). Помимо низкого боевого духа существовала угроза прямой измены. «Новый летописец» отразил событие, хорошо характеризующее отношение казаков к службе. «Казаки же быша на Москве… не похотеша потерпети, а от воровства своего отстати. И взбунтовав ночью, проломиша за Яузою острог и побегоша из Москвы тысячи с три казаков… Государь же посла за ними уговаривать бояр своих… и едва их поворотиша… И придоша казаки к острогу. А в острог не идут… бояре ж их едва в острог введоша»[3].
Самым надёжными, цементирующими оборону Москвы, стали, по обыкновению, служилые люди «по отечеству» (около 450 московских чинов и до 900 уездных дворян и детей боярских) и стрельцы четырёх московских приказов, поддержанные стрелецкими сотнями из Поволжья. Всего стрельцов насчитывалось до 1 500 человек. Помимо них в гарнизон входило около 300 иноземцев и 450 татар и новокрещён. Данные разрядных книг фиксируют численность оборонявшихся по росписи и на конкретный момент. Блокады Москвы не было, и это позволяло беспрепятственно перебрасывать в столицу подкрепления.
В преддверии осады для всей пехоты были расписаны определённые места её нахождения: по стенам и башням Белого города и по острогам за Яузой и Москвой-рекой; небольшие гарнизоны в двух мощных монастырях — Симоновом и Новодевичьем. Конница была сведена в четыре отряда и расположилась в четырёх районах Москвы, отделённых естественными преградами. К западу от Неглинной в Белом городе — отряд князя Василия Куракина (1 059 чел.); к востоку от Неглинной — отряд Ивана Морозова (313 чел.); в Замоскворечье — отряд князя Ивана Катырёва-Ростовского (838 чел.); за Яузой — отряд князя Семёна Прозоровского (1 018 чел.)[4].
Ход осады
Ходкевич принял решение атаковать город с ходу уже в ночь с 10 на 11 октября. Ждать было бессмысленно — только быстрые и успешные действия могли обеспечить триумф похода. Затягивание лишь усложняло задачу: в Москву могли беспрепятственно проникать подкрепления. По плану штурма 5 000 запорожцев предпринимают отвлекающую атаку, нападая на русские остроги в Замоскворечье. Это сковало бы почти четверть сил гарнизона, отвлекло бы внимание его командования, а кроме того, опасность атаки заключалась ещё и в том, что значительную долю войск, расположенных в Замоскворечье, составляли казаки, чья надёжность весьма сомнительна. Тем временем наносится главный удар с запада и северо-запада по Арбатским и Тверским воротам. Схема атак ворот была идентична: часть пехоты огнём заставляет обороняющихся покинуть стены, другая уничтожает инженерные препятствия перед воротами. Далее небольшие отряды спешенных гусар обеспечивают установку петард. После разрушения ворот пехота атакует и захватывает стены Белого города, а лисовчики, рейтары и запорожцы врываются на улицы Москвы. Несмотря на огромное численное превосходство запорожцев, им была отведена вспомогательная роль. Гетман не питал иллюзий по поводу боеспособности войска Сагайдачного. Гусарские хоругви, в отличие от событий 1612 года, Ходкевич оставил в резерве.
Силы, развёрнутые для штурма:
Против Арбатских ворот (всего — до 2 700 чел.):
отряд польской пехоты (по списку 800 чел.)
три роты немецкой пехоты (не менее 500 чел.)
драгунская рота (200 чел.), отряд сапёров (20 чел.)
Прорыв поляков через укрепления Белого города привёл бы к окружению Кремля вместе с русским правительством, в худшем случае — к его пленению. Для Ходкевича это могло стать величайшей победой в его карьере, затмившей бы даже разгром шведов под Кирхольмом в 1605 году. Русские воеводы понимали, что удар будет нанесён с запада от лагеря интервентов на территории между Москвой-рекой и Неглинной, так как передвижения войск скрыть было невозможно, поэтому именно здесь была размещена большая и наиболее боеспособная часть гарнизона. Незадолго до начала штурма на сторону осаждённых перебежали два французских мастера-подрывника: Жорж Бессон и Жак Безе («спитардные мастера Юрий Бессонов и Яков Без»)[6]. Являясь по плану непосредственными исполнителями подрыва ворот, они были посвящены во многие детали штурма, но самое важное, они сообщили дату и время начала атаки. Сведениям о местах предполагаемой атаки нельзя было верить безоговорочно: не исключалась дезинформация. А вот информация о дате была очень ценной и позволила вовремя привести войска в боевую готовность. Общее руководство обороной осуществлял князь Василий Куракин.
Как и следовало ожидать, штурмующие тотчас натолкнулись на подготовленное и упорное сопротивление. Атака Тверских ворот захлебнулась сразу же: огонь русской пехоты со стен Белого города расстроил вражеские ряды. Стены крепости оказались слишком высокими для штурмовых лестниц. В ходе вылазки защитников крепости атакующих отбросили. Огромная масса запорожцев вообще не решилась вступать в бой. У Арбатских ворот успех сначала сопутствовал полякам. Они закрепились на линии деревянных укреплений перед воротами и приступили к установке петард. В разгар схватки их командир Бартоломей Новодворский был ранен в руку и покинул поле боя. Но, несмотря на это, защитников продолжали теснить. Появление в рядах осаждённых отряда иностранных наёмников — «бельских немцев» — оказалось решающим. Вокруг них сплотились и другие воины, и к вечеру поляки были выбиты из укрепления. По непонятной причине Ходкевич не оказал помощь, хотя сил имел в достаточном количестве[7]. В русских источниках событие описано так: «Октября в 1 день за три часа до света приходили к Арбацким воротам на приступ польские и литовские, и немецкие люди с петарды и с лесницами к острошку у Арбацких ворот и приступали жестоким приступом, и ворота острожные выломили петардами, а острог просекли и проломали во многих местех и в острог вошли, и они… с литовскими людьми бились, и Божьею милостью, а государевым счастьем польских и литовских и немецких людей многих побили и петарды и лесницы поимали»[8].
Итоги осады
Неудача штурма означала крушение надежд правительства Речи Посполитой на занятие русского трона польским ставленником. Положение новой династии Романовых оказалось довольно устойчивым. Продолжение военных действий в этой ситуации было бесперспективным, и польские комиссары при Владиславе приняли решение возобновить переговоры о мире. Тем не менее, положение русского правительства было чрезвычайно тяжёлым. Польско-литовские войска и запорожские казаки удерживали несколько десятков городов и крепостей и продолжали угрожать как столице, так и крупным центрам (Ярославлю и Калуге). Бои под Можайском продемонстрировали, что сил русской полевой армии недостаточно, чтобы переломить ход войны в свою пользу. Это заставило русское правительство принять тяжёлые условия Деулинского перемирия.
.svg){kind=small}
