Лесенка Маяковского

Лесенка Маяковского, или Лесенка в стихосложении — один из способов деления поэтического текста на части. При записи стиха используются разрывы строк на определённом слове и продолжением записи с новой строки. Закрепляет на письме нужное автору ритмическое, интонационное и синтаксическое членение стихотворной строки^[1]. Получила широкую известность благодаря Владимиру Маяковскому.

История явления

Лесенка иногда использовалась в качестве литературного приёма российскими поэтами XIX в, обычно в повествовательных и драматических произведениях, или в стихотворениях «говорного» типа: в «Бахчисарайском фонтане»^[2] (1821-23), «Графе Нулине» (1825), «Медном всаднике» (1833), «Евгении Онегине» (1823-31) А. С. Пушкина, в поэмах «Мцыри» (1840), «Кавказский пленник» (1828) М. Ю. Лермонтова, «Балете» (1866) и «Современниках» (1875—76) Н. А. Некрасова^[3]. Однако в XIX в этот приём не получил широкого признания и распространения^[4].

В начале XX века среди поэтов становятся популярны эксперименты с визуальным оформлением вербального текста. Одним из первых, кто отошел от традиционной формы записи стихотворных строк отдельными неделимыми строчками, был Андрей Белый. В сборнике «Золото в лазури» (1903) он использовал для деления строк столбик, а в цикле «Королевна и рыцари» (1911) вместе со столбиком начал применять лесенку.

Однако именно Владимир Маяковский сделал эту форму широко известной^[5]. Он начал использовать ступенчатую разбивку строк начиная с поэмы «Про это»^[5][6][7], постепенно переходя от разбивки строк «столбиком» к «лесенке». Вторая часть поэмы «Ночь под рождество» в третьей рукописи только начата «столбиком», в дальнейшем практически всегда записывается «лесенкой»^[6].

С 1930-х «Лесенка» получила широкое распространение среди поэтов.

Причины появления

Существует несколько вариантов объяснения использования Маяковским «лесенки».

1. Маяковский получал в некоторых изданиях гонорар за свои произведения в зависимости от количества строк, а не печатных знаков, и такой способ записи стихов позволял ему заработать^[5]. Преподававшему с 1924 г. русскую литературу XIX века в Одесском институте народного образования Льву Когану удалось зафиксировать диалог Маяковского со студентом, который вопросом публично намекнул на чисто корыстные мотивы «ломания» строки.

Из дневника Льва Рудольфовича Когана, предположительно 20-23 февраля 1924 года.

Во втором отделении Маяковский разговаривал с публикой и отвечал на присланные ему записки. Его ответы были кратки, почти афористичны, оригинальны и очень остроумны.

— Ну, кто ещё хочет поговорить? — спросил он, пряча в карман кучу записок, на которые уже ответил.

— Владимир Владимирович, — раздался звонкий голос с балкона, — почему вы ломаете строчку?

— А вы кто? — спросил в свою очередь Маяковский,

— Я студент.

— Ну а как вы сами думаете, почему я это делаю?

Звонкий голос ответил вопросом:

— А правда, что вам за каждую строчку платят рубль? В зале раздался гомерический хохот.

Маяковский серьёзно ответил:

— Правда. К сожалению, всего рубль.

— Ну, тогда понятно, почему вы делите строчку на части, иногда даже на три, — задорно выкрикивал с балкона студент при общем хохоте.

— Мне приятно это слышать, — иронически ответил Маяковский, — вижу, что вас кое-чему научили в институте, вы уже понимаете, что три больше одного.

Тут же поднялся такой хохот, что несколько минут публика не могла успокоиться.

— О вступлении В. В. Маяковского в Одессе. Из дневника Льва Рудольфовича Когана, предположительно 20-23 февраля 1924 года.

2. Дислексия, которой, по мнению ряда литературоведов, страдал Маяковский^[8], могла затруднять для него чтение слов в одной строке. Подобной точки зрения придерживался маяковед Юрий Карабчиевский:

Они хорошо дополняли друг друга, и если Брик не умел писать, то Маяковский не умел читать^[9].

Возможно, именно из-за дислексии Маяковский мог придумать и свою «лесенку». Это позволяло легко выделять смысловые части предложения.

3. Неграмотность. Возможно, Маяковский, не закончивший гимназию, не умел грамотно расставлять запятые.

«Юношеству занятий масса.
Грамматикам учим дурней и дур мы.
Меня ж
из 5-го вышибли класса.
Пошли швырять в московские тюрьмы»

— Владимир Маяковский «Люблю» (1922)

Маяковский практически никогда самостоятельно не расставлял запятые в рукописях и просил об этом Осипа Брика^[9]. Лесенка стала «визитной карточкой» Маяковского вскоре после 1923 года. Как раз в это время у него не было возможности передавать рукописи на редактуру Брикам из-за очередного кризиса в отношениях с Лилей Брик^[5].

4. Сильная интонационная насыщенность стихов Маяковского приводила его к нехватке существующих знаков препинания^[10]. Ступеньки стали для Маяковского средством более точной передачи читателю ритма и интонации стихотворения, а также пауз, необходимых при чтении^[11]. Сам Маяковский объяснял необходимость использования «лесенки» невозможностью полностью передать ритм стиха читателю только лишь пунктуацией^[5][7][12]. С помощью «лесенки» поэт стремился усилить живость и непосредственность звучания слов, избавить их от «чрезмерной» грамматической правильности^[6].

Влияние

Лесенка оказала большое влияние на отечественную и мировую поэзию XX века. Такой схемой записи стихов пользовались Семён Кирсанов, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко, Владимир Высоцкий^[13][14] и другие.

Художественные эксперименты Маяковского оказали существенное влияние на творчество основоположника турецкой революционной поэзии Назым Хикмета^[15]. Причём стихотворная форма поэзии «лесенкой» поразила его ещё до того, как он выучил русский язык.^[16].

В своей поэзии «лесенку Маяковского» использовал поэт, политический и государственный деятель Республики Гвинея-Бисау Вашку Кабрал.

«Лесенку» применял русский, советский писатель, поэт, один из главных участников литературного процесса 1960—1970-х годов в СССР Юрий Трифонов^[17].

В форме лесенки написаны многие произведения марийского советского поэта, переводчика, журналиста, члена Союза писателей СССР Була́това Шаймура́та Минлигали́евича^[18].

Признанный классик тувинской литературы, поэт, драматург, переводчик, Сергей Бакизович Пюрбю ввёл «лесенку» в практику тувинской лирики^[19].

Примечания

1. Лесенка, 2001, с. 439—440.
2. О функциях графических средств в поэме А. С. Пушкина "Бахчисарайский фонтан", 2009, с. 5.
3. Александр Жовтис, 1968, с. 139.
4. Александр Жовтис, 1968, с. 126.
5. Зачем Маяковский писал стихотворения «лесенкой», Культура.РФ  (неопр.). Дата обращения: 21 мая 2023. Архивировано 11 мая 2023 года.
6. Паперный, Зиновий Самойлович. Маяковский в работе над поэмой «Про это», ФЭБ  (неопр.). Дата обращения: 7 мая 2023. Архивировано 28 января 2020 года.
7. Арутчева В. А. "Записные книжки Маяковского", 1958, с. 352.
8. «Что ты называешь родительным падежом?»: ошибки русских писателей, Культура.РФ  (неопр.). Дата обращения: 21 мая 2023. Архивировано 27 апреля 2023 года.
9. Юрий Аркадьевич Карабчиевский Воскресение Маяковского (1985)  (рус.). vtoraya-literatura.com. Дата обращения: 23 апреля 2023. Архивировано 23 апреля 2023 года.
10. Тимофеев "Слово в стихе", 1987, с. 267.
11. Арутчева В. А. "Записные книжки Маяковского", 1958, с. 355.
12. Павел Ильич Лавут Маяковский едет по союзу (1969)  (неопр.). az.lib.ru.. Дата обращения: 7 мая 2023. Архивировано 7 мая 2023 года.
13. Новиков В. И. Владимир Маяковский и Владимир Высоцкий // Знамя : журнал. — 1993. — № 7.
14. Образы техники в поэзии Маяковского и Высоцкого., 2002, с. 234—237.
15. Назым Хикмет, 1968, с. 103.
16. Назым Хикмет, 1968, с. 103—104.
17. Графически выделенное слово: эволюция художественного приема (на материале творчества Ю. В. Трифонова), 2016, с. 193—199.
18. История Марийского края в лицах, 2015, с. 38—39.
19. Ослина Е. В., 2013, с. 128—134.

Литература

• Арутчева Варвара Аветовна. Записные книжки Маяковского // Новое о Маяковском. — М.: АН СССР, 1958. — С. 325—396. — 630 с. — 20 000 экз.
• Булат Шадт (Булатов Шаймурат Минлигалеевич) // История Марийского края в лицах. 1941—1945 гг. Великая Отечественная война. — Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 2015. — С. 38—39. — 374 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-94950-070-5.
• Гаспаров М. Л. Ритм и синтаксис: происхождение «лесенки» Маяковского / Проблемы структурной лингвистики — 1979. М.: Наука.
• Гаспаров М. Л. Фоника современной русской неточной рифмы / Поэтика и стилистика 1988—1990. М.: Наука.
• Жовтис А. Л. Стихи нужны.... — Алма-Ата: Жазушы, 1968. — 270 с.
• Зименков А. П. Лесенка // Литературная энциклопедия терминов и понятий (рус.) / Глав. ред. и сост. А. Н. Николюкин. — ИНИОН РАН: Интелвак, 2001. — С. 439—440. — 1596 с. — ISBN 5-93264-026-X.
• Тимофеев, Леонид Иванович. Слово в стихе. — 2-е изд. — М.: Советский писатель, 1987. — 424 с.
• Радий Фиш. Назым Хикмет.. — М.: Молодая гвардия (издательство) — серия ЖЗЛ (448), 1968. — 330 с. — 100 000 экз.

Ссылки

• Российская Национальная Библиотека (РНБ), ф. 1035 (Л. Р. Коган), 287 единиц хранения, 1890-е гг. — 1959.
• Государственный Литературный Музей (ГЛМ), ф. 53, 25 единиц хранения, 1928—1957. Адрес музея: Москва, ул. Петровка, 28.
• Борисова Ирина Михайловна, Мелихова Н.А. О функциях графических средств в поэме А. С. Пушкина "Бахчисарайский фонтан" (рус.) // Вестник Оренбургского государственного университета : Журнал. — 2009. — № 11. — С. 4—7.
• Василенко Анастасия Геннадьевна. Графически выделенное слово: эволюция художественного приема (на материале творчества Ю. В. Трифонова) // Сибирский филологический журнал : Журнал. — Новосибирский государственный педагогический университет: Федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Институт филологии Сибирского отделения Российской академии наук», 2016. — Вып. 1. — С. 193—199.
• Ослина Е. В. Мотивы лирики Сергея Пюрбю(к 100-летию со дня рождения С. Б. Пюрбю) (рус.) // Вестник Тувинского государственного университета. Социальные и гуманитарные науки. — ТувГУ: Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Тувинский государственный университет», 2013. — С. 128—134.
• Жукова Е. И. Образы техники в поэзии Маяковского и Высоцкого. (рус.) // Традиции русской классики XX века и современность. / Материалы научной конференции. 14-15 ноября 2002 года.. — М.: Федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Институт филологии Сибирского отделения Российской академии наук», 2002. — С. 234—237.