«Дитя большого города» (1914) — художественный немой фильм режиссёра Евгения Бауэра. Фильм вышел на экраны 5 марта 1914 года[1]. Другое название фильма — «Девушка с улицы»[1][2] .
Фильм показывает, как «дочь бедной прачки Маня, став кокоткой Мэри, доводит до самоубийства простодушного и искренно влюблённого в неё молодого богача»[3]. Мэри пользуется деньгами своего поклонника. Но когда у него кончаются деньги, бросает его и оскорбляет. В конце фильма он кончает жизнь самоубийством, а Мэри перешагивает через его труп, считая это хорошей приметой.
Фильм получил положительные рецензии в год выхода на экран[2]. «Вестник кинематографии» написал, что «картина поставлена выше похвал»[2][4]. В рецензии отмечалось также, что игра Елены Смирновой «не оставляет желать ничего лучшего». Особо выделялся «восточный танец» в исполнении Эммы Бауэр, рецензент писал об удивительной пластике артистки, её трепетно-змеевидных движениях, напоминавших выразительную пластику известной английской танцовщицы мисс Мод Алан[4][5].
«Единственной по красоте постановки русской драмой» назвал картину журнал «Кинема»[6][7]. Он также отметил игру Е. Смирновой и М. Саларова и то, что «остальные исполнители поддерживали общий ансамбль».
В дальнейшем критики также высоко оценивали фильм. В частности, историк кино Вениамин Вишневский выделял эту картину как «интереснейший фильм Е. Ф. Бауэра, реалистически трактующий героев и среду»[1].
Киновед Оксана Булгакова в своей книге «Фабрика жестов» указала, что «Дитя большого города» повторяет сюжетную схему другого фильма Евгения Бауэра «Немые свидетели»: девушка из низкого социального слоя становится любовницей аристократа[8]. Но в «Немых свидетелях» ни положение, ни жестовый язык горничной не меняется. В фильме «Дитя большого города» «модистка, становясь кокоткой, перенимает осанку и телесный язык, атрибутированные в „Немых свидетелях“ аристократке», «актриса играет два тела»[8]. Автор книги также приводит один из «магических жестов руки» из фильма в качестве иллюстрации средств выразительности в немом кино[9].
В энциклопедии «Первый век кино» отмечалось, что режиссёр Е. Бауэр сумел преодолеть существовавшую в то время проблему несочетаемости натурных и павильонных съемок.
Сквозные съёмки возвращали натуре и павильону родственные связи, давали им импульс встречного движения. Эту роль выполняет, например, знаменитый кадр из фильма «Дитя большого города» (1914): героиня, работница швейной мастерской, размечталась у окна, присев на край рабочего стола. У неё за спиной, в окне — широкая улица, большие красивые дома, разъезжают автомобили, пролётки — богатая, увлекательная жизнь…[10].
Кадр из фильма «Дитя большого города» (1914)
Юрий Цивьян отметил наезд камеры в сцене, когда камера устремляется через весь ресторан в сторону «индийской танцовщицы»[11]. В другой работе анализируется этот новый для того времени художественный приём из фильма: «C помощью этого решения акцентируется глубина пространства и обеспечивается стереоскопия видения»[12].
Критик Майя Туровская относила фильм «Дитя большого города» к лучшим образцам русского экранного искусства[13]. По её мнению, в фильме показан тип женского демонизма («она убивает, не прикоснувшись к оружию»), который «очень редок, можно сказать, уникален в русском кино»[13].
«В фильме Е. Бауэра „Дитя большого города“ („Девушка с улицы“) дан иной женский тип — жестокая, хищная, жрица любви, приносящая других в жертву. Елена Смирнова … не пожалела для неё обличительных красок, и такая трактовка была ближе к сути самого явления, хотя и дальше от русской традиции его показа»[14].
Исследовательница русского дореволюционного кино Рэйчел Морли (Морлей) подробно исследовала связь фильма с русской классической литературой[15]. Она указала, что на экране «Преступление и наказание» превращается в «преступление без наказания».
Вишневский В.Е. Художественные фильмы дореволюционной России. — М.: Госкиноиздат, 1945. — С. 38. — 194 с.
Великий Кинемо: Каталог сохранившихся игровых фильмов России (1908—1919) / Сост.: В. Иванова, В. Мыльникова, С. Сковородникова, Ю. Цивьян, Р. Янгиров. — М.: Новое литературное обозрение, 2002. — С. 194—195. — 568 с.
Булгакова О.Л. Фабрика жестов. — М.: Новое литературное обозрение, 2005. — С. 71—73. — 302 с.
Гращенкова И.Н. Кино Серебряного века. Русский кинематограф 10-х годов и Кинематограф Русского послеоктябрьского зарубежья 20-х годов. — М., 2005. — С. 89, 254. — 432 с.
Цивьян Ю.Г. Историческая рецепция кино: Кинематограф в России, 1896—1930. — Рига: Зинатне, 1991. — С. 265. — 492 с.
Кавендиш Ф. Рука, вращающая ручку. Кинооператоры и поэтика камеры в дореволюционном русском кино // Киноведческие записки. — 2004. — № 69. — С. 204—245.
Туровская М. Женщина-убийца в русском и советском немом кино (рус.) // Искусство кино. — 1997. — № 5. — С. 108—113.
Morley R.Crime without Punishment: Reworkings of Nineteenth-century Russian Literary Sources in Evgenii Bauer's Child of the Big City // Russian and Soviet Film Adaptations of Literature, 1900-2001: Screening the Word / S. Hutchings and A. Vernitski (eds). — London/New York: Routledge, 2005. — С. 27—43. — 244 с.
Первый век кино. Популярная энциклопедия / Ред. К. Разлогов, С. Лаврентьев, Е. Марголит. — М.: Локид, 1996. — Т. 1. — С. 196—198. — 720 с.
Устюгова В.В. «Королевы» русского экрана: аккумуляция идеалов модерна // Вестник Пермского университета. История. — 2007. — № 3. — С. 113—127.
_party.jpg)
